Покончив с этим, она заняла место рядом с миссис Джонсон.
— А, вот и вы, дорогая, — приветствовала миссис Джонсон Хариту. — Я надеялась, что вы не задержитесь слишком долго, а то ваш ужин бы остыл. Моих двух сыновей, Билли и Люка, я думаю, вы знаете. Это — их друг Джим, а это — моя дочь Молли. А у того конца стола — мой муж.
Харита подошла к мистеру Джонсону.
— Добрый вечер, — сказала она. — Я очень благодарна вам и вашей жене за то, что вы позволили нам остаться.
Даже не знаю, что делала бы, если бы ваши сыновья не подоспели вовремя.
— Вечер добрый, — сказал фермер Джонсон.
Прежде чем он успел произнести еще хоть слово, его жена закричала со своего конца стола:
— А теперь садитесь, миссис Фримэн, я ведь знаю, как важно вам как следует подкрепиться после всего, что вы пережили!
Фермер Джонсон поставил перед нею доверху наполненную бараниной тарелку.
Блюдо было щедро приправлено картофелем, горошком и морковью.
Она задумалась, а сможет ли со всем этим управиться.
— Когда тарелка наконец опустела, Харите казалось, что она никогда больше не проголодается снова.
Семья была так поглощена едой, что никто не произносил ни слова.
Одна миссис Джонсон продолжала говорить не умолкая, хотя никто, казалось, не обращал на нее никакого внимания.
— Я все думала, куда вы ехали? — сказала она, когда Харита расправлялась с бараниной.
Джесси поставила перед нею чашку кофе, но она заметила, что мужчины пьют сидр.
Она предпочла бы выпить того же.
Но она стеснялась попросить об этом, думая, что, может быть, сидр — это привилегия мужчин.
Она уже готова была ответить, что направлялась в Норфолк, когда спохватилась, что это могло быть неразумным.
А вдруг — хотя это и было маловероятно — отчим вспомнит, что у нее в Норфолке есть дядя.
Вряд ли такая мысль пришла бы ему в голову.
И все же, когда она писала своим родственникам о смерти матушки, она говорила ему, что ее дядя теперь унаследовал титул лорда Уэнсли Уэнского.
Во всяком случае, рисковать не стоило.
Быстро вспомнив, что Саффолк граничит с Норфолком, она ответила:
— Мы направлялись в Эссекс.
— О, да это далекий путь! — ответила миссис Джонсон. — Может быть, и неплохо, что вы отдохнете немного. Я всегда очень устаю от езды верхом, все мои это хорошо знают.
Однако вся семья не отрывалась от своих тарелок. Миссис Джонсон продолжала:
— Отец говорит, у вас две отличные лошади. Вам нечего беспокоиться о них. Джейк ведь у нас знаток лошадей, правда, мальчики?
Наступила пауза, пока один из них, кажется, Билли, не ответил:
— Да, ма, конечно!
За бараниной последовал смородиновый пудинг, обильно политый патокой.
Проглотив лишь несколько кусочков, Харита поняла, что больше есть не в силах, и раздумывала, не сочтут ли хозяева ее отказ за обиду.
Тут кто-то потерся о ее ноги.
Это оказался спаниель, которого она заметила, еще только входя в комнату.
Под столом их было двое.
Она тайком скармливала им маленькие кусочки пудинга, которые собаки принимали с явной благодарностью.
Когда ужин был закончен, ребята отодвинули свои стулья и вышли из комнаты.
— Не забудьте запереть кур! — прокричал им вслед фермер Джонсон.
В ответ послышалось: «Есть!»
Когда они ушли, миссис Джонсон объяснила Харите:
— Приходится закрывать все на ночь. Эти лисы снуют повсюду, хватая что ни попадя! Нам и так приходится нелегко, а тут еще и лис нельзя трогать, чтобы господам было на кого охотиться, а они настигают-то всего одну из трех!
Харита улыбнулась.
В Хэлдон-Холле ей часто доводилось слышать подобные жалобы фермеров.
Сэр Мортимер же сокрушался, что лис слишком мало, и будь его воля, он специально разводил бы их.
Сама мысль о нем заставила Хариту содрогнуться, и она Сказала миссис Джонсон:
— Я очень устала и надеюсь, вы извините меня, если я пойду спать.
— Конечно, дорогая, идите, — сказала с сочувствием миссис Джонсон. — Я поднимусь с вами посмотреть, все ли в порядке с вашим мужем. Если вы оставите дверь открытой, то услышите, если ему будет худо ночью, Харита хотела спросить, что ей тогда нужно будет делать.
Но она боялась, что это покажется странным миссис Джонсон, и промолчала.
Как будто прочитав ее мысли, фермерша сказала:
— Я сказала Джесси приготовить отвар на случай, если он проснется. Просто дайте ему этот отвар, и он поймет, кто рядом с ним.
Харита понимала, что, никогда не видя ее раньше, незнакомец, конечно, не узнает ее.
Но об этом следовало помалкивать, и она просто сказала:
— Я не сомневаюсь, мой… м-муж будет очень благодарен вам, когда выздоровеет.
Она споткнулась на слове «муж», но миссис Джонсон не заметила этого.
Они поднялись в спальню незнакомца; две свечи освещали кровать, в которой он лежал.
Судя по всему, он не двигался с тех пор, как Харита в последний раз видела его.
Она вновь подумала, насколько он красив.
Но почему человек явно очень богатый, обладатель такого прекрасного жеребца ехал один, без конюха?
Когда миссис Джонсон удалилась, пожелав ей доброй ночи, Харита ушла в свою комнату и начала раздеваться.
Она невольно думала, что было бы жаль уехать до того, как к незнакомцу вернется сознание.
Ведь тогда она так и не узнает, кто он и куда направлялся.
Во время вечерней молитвы она вновь и вновь благодарила Бога за то, что может провести ночь под надежным и гостеприимным кровом.
Если бы ей пришлось в одиночестве провести ночь в гостинице, ее владелец счел бы это крайне необычным и подозрительным.
И она не смогла бы уснуть из-за страха, что отчим заявится туда и найдет ее.
Ее бы неминуемо с позором препроводили обратно в Хэлдон-Холл.
И без сомнения, вернувшись домой, отчим избил бы ее за побег.
«Я не смогу… вынести этого… я… не смогу!»— с ужасом думала она.
Она плотнее закуталась в одеяло.
Как бы там ни было, сегодня она в безопасности.
Ей следует оставаться спокойной и планировать свои дальнейшие действия.
С этими мыслями, усталая от всех пережитых тревог, она заснула.