- Вам не страшно, моя дорогая? - спросил он.
- С вами я чувствую себя в безопасности, - ответила девушка. - И в то же время я не перестаю молиться за… нас обоих.
Перед последними словами она сделала маленькую паузу, и Дрого понял, что она волнуется из-за свидетельства о браке. Да, если они не достанут его, капитан не возьмет их на борт. Он уже собирался сказать ей несколько слов в утешение, но тут появился Маниу.
- Священник ждать в часовня, - прошептал он. - Свидетельство в метрическая книга.
- Благодарю тебя, - так же тихо отозвался Дрого.
Маниу провел их через соседнюю дверь, и они оказались в странной конусообразной постройке. Пахло ладаном. Потрескивали свечи.
Часовня была совсем крошечная, в ней от силы могло поместиться человек двенадцать. Но алтарь был изумительной красоты. Семь горящих над ним серебряных лампад сказали Дрого, что это православная церковь - либо греческая, либо русская.
Подойдя к алтарю, они увидели священника, выходившего из боковой двери им навстречу. Как и говорил Маниу, он был очень старенький: казалось, его плечи с трудом держат тяжесть богатой ризы.
Священник опустился на колени перед алтарем. Когда он встал, Дрого и Текла, держась за руки, преклонили перед священником колена. Он начал молитву по-гречески и читал ее так долго, что Дрого уже испугался: если благословение затянется, они не успеют на корабль.
Дрого думал о том, сколько им еще осталось идти, и вдруг почувствовал, как Текла что-то вложила ему в руку. И увидел, что она держит обручальное кольцо. Тут только он понял, что священник не просто благословляет их, а совершает обряд венчания. Лишь мгновение он раздумывал, не прервать ли ему церемонию. Но вместо этого он слышал собственный голос, произносящий по-козански:
- Я, Дрого, беру тебя, Лилиан, в законные жены.
Священник взял из рук Теклы кольцо, перекрестил его и протянул Дрого, с тем чтобы тот надел его ей на палец. Тому ничего не оставалось, кроме как повиноваться священнику и признать тот факт, что его совершенно неожиданно обвенчали с королевской дочерью.
Его обожгла мысль, что никогда не будет он признан ее мужем. Что ж, думал Дрого, она абсолютно свободна, этот обряд совершается при исключительных обстоятельствах, ибо другого выхода нет.
Надевая кольцо ей на палец, он почувствовал, что рука ее дрожит. Потом она держала его за руку, а священник объявил их мужем и женой до самой смерти и благословил их.
Когда они поднялись на ноги, Маниу протянул им книгу и свидетельство, чтобы они могли расписаться. Текла поставила свою подпись первой: «Лилиан Дженет Бела Росс». Дрого догадался, что «Бела», помимо названия виноградной долины, один из титулов козанского короля, ее отца. В этом случае аннулировать брак будет куда труднее, но сейчас Дрого ничего не мог сделать. Он поставил свою подпись. Затем подписался священник.
После этого священник еще раз преклонил колена перед алтарем, и Дрого понял, что они свободны.
Маниу уже собирался взять свидетельство, но Дрого остановил его. Переправить дату свадьбы с 1887 года на 1885-й было делом одной секунды: взмах пера - и теперь капитан Мак-Кей убедится, что они женаты уже два года.
Дрого положил на метрическую книгу золотую монету, Маниу вернул книгу на столик около алтаря, и они покинули часовню. Вскидывая на плечо оставленные у входа наволочки, Дрого увидел, как Текла еще раз преклонила колена и перекрестилась. Ее лицо светилось восторгом.
Он подумал, что никогда еще она не казалась ему такой божественно-прекрасной и такой далекой.
Я люблю ее, признался он себе. И больше всего хотел бы, чтобы она стала моей женой, настоящей женой. Если бы это не было совершенно невозможно…
Жестко приказав себе думать только о том, как поскорее добраться до пристани, он зашагал прочь. Текла и слуга последовали за ним. Луна стояла высоко, и на улице стало значительно светлее. Но это только увеличивало опасность…
Корабль стоял на прежнем месте, а вот куча бревен, лежавшая на причале несколько часов назад, исчезла в его трюме, и на палубе было тихо.
С облегчением Дрого заметил, что трап все еще спущен. Подойдя поближе, они увидели на палубе капитана.
Дрого поднялся первым. На капитане теперь была не только фуражка, но и китель, и он выглядел более опрятным и представительным.
- Добрый вечер, капитан, - приветствовал его Дрого. - Разрешите мне представить вам мою жену. Не обращайте внимания на ее странный наряд - мы одели ее как мусульманку на тот случай, если наткнемся на мародеров, чинящих разбой по всему городу.
- Я слышал об этом, - заметил капитан. - Однако, мистер Форде, прошу вас показать паспорт и свидетельство о браке. Я должен ознакомиться с ними, прежде чем пустить вас на борт моего судна.
- Бумаги при мне, - тихо отозвался Дрого и протянул их капитану.
Мак- Кей стал так, чтобы можно было рассмотреть бумаги в лунном свете. В сущности, у него не было основания для каких-то подозрений. Но Дрого весь напрягся, пока капитан изучал его документы. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем капитан произнес:
- Поскольку, мистер Форде, ваши бумаги в порядке, разрешите мне пригласить вашу жену и вас на борт «Чертополоха».
С некоторой торжественностью он пожал руку Дрого, а затем и Текле. И вопросительно посмотрел на Маниу.
- Это мой слуга, - пояснил Дрого. Он помогал нам нести багаж. - С этими словами он взял наволочку из рук Маниу и протянул ему руку.
- Прощай, Маниу. Я не могу выразить словами свою благодарность и надеюсь, что мы видимся не в последний раз.
- Да хранит вас Господь, - отозвался Маниу и, низко поклонившись Текле, сошел по трапу на пристань.
- Пойдемте со мной, - пригласил капитан. С тремя наволочками в руках Дрого с трудом протискивался вниз по узкой лестнице, которая вела в каютный отсек. Спустившись, он понял, что удобствами тут и не пахнет, и с досадой подумал, каково здесь будет Текле. Его мысли прервал голос капитана. Остановившись под лампой, тот обратился к Дрого:
- Вы должны мне еще кое-что передать, мистер Форде.
Дрого не сразу сообразил, что речь идет о деньгах. Он уже отложил сумму, соответствующую 200 фунтам стерлингов в валюте, изъятой из королевского сейфа. Было, конечно, жаль отдавать так много за проезд на этом судне, да еще полновесной монетой. Но ведь как только известие о революции достигнет других стран, козанские деньги потеряют цену. О том, чтобы предложить их капитану, не могло быть и речи. Еще, не дай Бог, передумает и ссадит их с корабля! И он протянул капитану конверт, в котором была валюта разных стран.
- Я надеюсь, - сказал Дрого, - что, пересчитав деньги, вы поймете, что я не только честный человек, но и достаточно щедрый.
Капитан заглянул в конверт. Уж не начнет ли он пересчитывать деньги прямо сейчас?…