Ей нечего больше бояться. Она в безопасности, и герцог защитит ее от жестокой Хестер и наглого Дэна Торпа. Она будет жить здесь, в прекрасном дворце, который полюбила всем сердцем. Она станет женой герцога. Сможет каждый день разговаривать с ним и слушать его рассказы. Он сам сказал, что они должны стать друзьями…
Миссис Мидоуз все ахала и рассказывала, как она была потрясена известием о свадьбе его светлости и сначала не могла поверить, а потом… Но Мелисса ее не слушала. Она стояла посреди роскошной спальни и думала, что, должно быть, грезит. Разве сможет она стать в один ряд с теми блестящими дамами, портреты которых видела в галерее и на стенах дворца? Неужели это правда: сегодня в шесть часов она станет женой герцога и будет спать в соседней с ним спальне?
Герцог хочет, чтобы они были только друзьями. И слава Богу! Но в глубине души Мелисса ощущала странное разочарование. Ей хотелось услышать нежные слова, произносимые этими волевыми твердыми губами… Ощутить вкус его поцелуев… Господи, о чем она только думает!..
Часы в холле пробили шесть, и Мелисса спустилась вниз.
Весь вечер она размышляла о том, что лучше надеть для такого случая. Среди своих простеньких платьев Мелисса не нашла ни одного подходящего для свадьбы. Оставалось воспользоваться каким-нибудь из нарядов Черил.
Внимание ее привлекло розовое вечернее платье с кружевными оборками — прелестное и очень дорогое. Черил уверяла, что оно узко ей в талии. Мелисса надела платье и подошла к зеркалу. Горничная расправила оборки, восхищенно причитая и охая. Платье было великолепно. Оно очень шло Мелиссе и было впору.
— Ах, мисс, вы в нем словно розовый бутон! — воскликнула горничная. — А теперь наденьте этот венок!
Она протянула Мелиссе диадему в виде венка роз. Лепестки их были усеяны бриллиантами, сверкавшими при каждом движении.
Мелисса надела диадему и снова взглянула в зеркало. В этом наряде она не походила, как Черил, на принцессу — скорее казалась Золушкой на первом балу. Но эта благородная простота привлекала Мелиссу больше, чем пышное платье и обилие драгоценностей.
— Мисс, его светлость, должно быть, так и подумал, что вы будете в розовом! — воскликнула горничная.
— Почему? — удивилась Мелисса.
— А посмотрите на свой букет!
И горничная протянула Мелиссе букет розовых камелий — их полураскрытые бутоны сверкали, казались рубинами в обрамлении длинных изумрудных листьев.
— Мисс, вы — само совершенство! — воскликнула горничная, и миссис Мидоуз, пришедшая спросить, не надо ли чем помочь, вполне с ней согласилась.
Но Мелисса, спускаясь по широкой лестнице, не могла сдержать дрожь волнения. «Герцог, вероятно, уважает традиции, — подумала она. — Вдруг он считает, что невеста обязательно должна быть в белом?»
Жених ждал ее внизу. Мелисса робко подняла на него глаза. Несколько секунд мужчина и женщина молча смотрели друг на друга, и сердце Мелиссы кричало о том, чего не могли вымолвить уста.
«Хватит фантазировать! — одернула себя Мелисса. — Наш брак — выгодная сделка и ничего больше».
Наконец герцог молча протянул ей руку. Мысль о том, что этот красивый элегантный мужчина скоро станет ее мужем, до сих пор не укладывалась у нее в голове. Как только любопытные слуги остались позади, Мелисса спросила дрожащим голосом:
— В-вы… не передумали, ваша светлость?
— Нет, не передумал, — глубоким, звучным голосом ответил герцог. — Не бойся, Мелисса. Я уверен, что мы поступаем правильно.
Мелисса инстинктивно сжала его руку.
— Вы не рассердитесь, если я… если у меня не сразу все получится?
— У тебя все получится, — ответил герцог. — Но, даже если ты в чем-то ошибешься, я не рассержусь.
— Я… я все еще немного вас боюсь, — призналась она, робко поднимая на него глаза.
— Надеюсь, скоро ты убедишься, что бояться нечего, — ответил герцог.
Помолчав, он добавил с улыбкой:
— Если уж на то пошло, это я должен тебя бояться! Как я убедился, ты умеешь настоять на своем!
— Только в том, что касается Черил, — быстро ответила Мелисса.
— И твоего собственного брака.
— Да, верно, — согласилась Мелисса.
У дверей часовни герцог вдруг остановился.
— Мелисса, еще не поздно передумать, — сказал он таким странным голосом, какого Мелиссе до сих пор слышать не приходилось. — Если брак со мной тебя пугает, ты вправе отказаться. В таком случае я спрячу тебя так, что Дэн Торп в жизни тебя не найдет. Я не хочу воспользоваться твоим затруднительным положением.
Мелисса подняла вопросительный взгляд.
— Вы… вы действительно хотите этого брака?
— Я спрашиваю, чего хочешь ты, — ответил герцог. — Что касается меня, я действительно хочу на тебе жениться. Мелисса, я хочу, чтобы ты стала моей женой!
Молчание длилось недолго. Рука Мелиссы в руке герцога слегка дрожала, но голос звучал твердо и уверенно:
— Ваша светлость, я тоже очень хочу стать вашей женой!
Мелисса открыла дверь часовни и заглянула внутрь. В часовне никого не было.
Цветы, украшавшие церковь на свадьбе Черил, были убраны, только у алтаря, распространяя благоухание, еще стояли в высоких вазах цветущие лилии.
Мелисса приблизилась к алтарю и опустилась на высокую резную скамью — здесь всегда сидел герцог во время службы.
Несколько минут Мелисса молча смотрела на прекрасный алтарь, вспоминая, как совсем недавно поклялась здесь в любви и верности. Вскоре губы ее беззвучно зашевелились.
— Благодарю тебя, Господи, — молилась Мелисса, — за то, что Ты спас меня от Дэна Торпа и позволил стать женой герцога. Помоги мне сделать его счастливым! Не знаю, как это сделать; но я хочу, чтобы он забыл все, что ему пришлось испытать, и снова стал так же счастлив, как в молодости, на том портрете… Пожалуйста, Боже, помоги ему… и мне.
Слова молитвы шли из самых глубин ее сердца. Снова и снова вспоминался ей вчерашний разговор с мужем.
…За ужином Мелиссе показалось, что герцог оживлен более чем обычно. С каждым днем, проведенным с ней, он как будто оттаивал, становился мягче и доступнее. После ужина супруги, как обычно, перешли в салон: герцог сел в свое излюбленное кресло, а Мелисса, вместо того чтобы, как в прежние времена, сесть напротив, устроилась на ковре перед камином, и пышная зеленая юбка окутала ее ноги красивыми складками.
Стояла середина мая, но после захода солнца во дворце становилось прохладно, и в мраморном камине, сделанном для этой комнаты по особому заказу, весело трещал огонь.
Несколько минут Мелисса молча следила за пляской огненных языков — и вдруг, как-то сам собой, у нее вырвался вопрос: