— Да, именно так вам и следует поступить, — недовольно бросил маркиз. — Тем не менее я хотел бы поговорить с вами наедине прямо сейчас.
Не дождавшись ответа, маркиз открыл дверь в комнату, которая, как догадывалась Гильда, должна была служить гостиной.
Она вошла следом за маркизом и убедилась в правильности своей догадки.
Гостиная была просторна и обставлена с большим вкусом. С потолка спускалась огромная хрустальная люстра, бросавшая блики на золоченые детали мебели, обитой голубой парчой.
Гильда подумала, что столь элегантная обстановка была подобрана специально для Элоизы, и тут же напомнила себе, что теперь Элоиза — она.
Как только она вошла, маркиз закрыл дверь и повернулся спиной к камину.
Гильда робко опустилась на край кушетки.
Сейчас она чувствовала себя школьницей, которую должны отчитать за какую-то провинность. Но в ту же секунду она сказала себе, что раз маркиз еще не сделал предложения Элоизе, то и права вести себя как собственник он не имеет.
Однако маркиз стоял с весьма решительным видом, и сердце девушки билось так сильно, что вот-вот выскочит из груди. Ей было почти невыносимо даже смотреть на него.
— Итак, я жду! — воскликнул он.
— Чего именно?
— Вы знаете, что вели себя возмутительно, если не сказать больше, — ответил маркиз. — Я не привык устраивать званые обеды в честь молодых девушек, которые так воспитаны, что не предупреждают о своем отсутствии.
— Простите… — промолвила Гильда, не в силах придумать ничего лучшего.
— Это не объясняет вашего поведения.
— Мне жаль, что я расстроила вас, — повторила Гильда. — И особенно крестную. Могу сказать только одно: подобное более не повторится.
Говоря это, она не могла заставить себя посмотреть на маркиза, но чувствовала на себе его почти угрожающий взгляд.
Маркиз ответил не сразу.
— Вы удивляете меня, Элоиза, — медленно проговорил он. — Думаю, будет лучше не упоминать более об этом недоразумении. Но хочу, чтобы вы знали: меня привело в бешенство то, что все сорвалось в самое последнее мгновение.
— Я понимаю, — кивнула Гильда. — С моей стороны это было действительно очень бестактно, так что мне остается только повторить: сожалею о том, что доставила вам столько неприятностей.
Маркиз хранил молчание, и Гильда воспользовалась этим, чтобы украдкой бросить на него взгляд.
Он показался ей самым привлекательным мужчиной из всех, что ей доводилось когда-либо встречать. Но было что-то в жесткой линии губ или, возможно, в волевом подбородке, что говорило: этот человек бывает не только вспыльчивым, но и жестоким.
И она снова утвердилась в мысли: сестра не могла бы быть счастлива с маркизом, даже если он и был способен принести ей в дар все блага мира.
— Давайте забудем об этом, — словно одаривая ее своей щедростью, предложил маркиз.
Гильда поднялась.
— А теперь простите меня, милорд, но я должна вернуться к крестной. Ее тоже расстроил мой глупый побег, и мне хотелось бы как-то загладить свою вину. Для этого я собираюсь помочь ей отправиться на сегодняшний прием.
— К Дорсетам? — удивился маркиз. — Но разве это возможно? Ведь она слепа!
— Ну и что? — пожала плечами Гильда. — Крестная вполне здорова и прекрасно себя чувствует. По-моему, вынужденное заточение для здорового человека просто мука! Представьте, как ей одиноко сидеть вечерами в своей спальне и думать о том, что она не в состоянии присоединиться к своим друзьям.
— И как вы собираетесь ей помочь? — поинтересовался маркиз.
— Я только что отправила графине записку, в которой просила разрешения взять с собой крестную. Она, правда, немного смущается из-за того, что ей трудно аккуратно есть, но ведь она может сидеть, слушать музыку, разговаривать с друзьями. Если ей станет не по себе, мы с вами могли бы ей помочь.
— Мы с вами? — удивился маркиз. — Вы что, полагаете, что я буду принимать участие в этом фарсе?
— А почему бы и нет, милорд? — ответила Гильда. — Это будет актом милосердия. Уверена, крестная будет вам очень признательна.
Маркиз внезапно расхохотался, запрокинув голову.
— Элоиза, вы не перестаете удивлять меня! — воскликнул он. — Мне еще никогда не предлагали стать глазами незрячему.
— Все когда-нибудь приходится делать впервые, — промолвила Гильда. — А теперь вы должны меня извинить, у нас еще много дел.
— Но я приехал сюда, чтобы пригласить вас со мной прокатиться, — возразил маркиз. — Мой фаэтон стоит у ворот.
— Очень любезно с вашей стороны, милорд, — произнесла Гильда официальным тоном, — но, боюсь, в другой раз.
Взгляд маркиза говорил, что он изумлен ее отказом.
— Если таково ваше желание… Я понимаю, что крестная имеет больше прав на ваше общество, чем я. Увидимся вечером, Элоиза. Буду ждать с нетерпением.
Услышав в его голосе ироничные нотки, Гильда решила, что маркиз говорит неискренне.
Но ей тут же пришла в голову мысль, что, возможно, маркиз счел ее внезапную заботу о крестной попыткой затеять с ним игру.
Маркизу наверняка не раз приходилось сталкиваться с женским коварством, и он научился прекрасно разбираться в этом.
» Он считает, что я пытаюсь расставить ему. ловушку «, — сказала себе Гильда.
Как бы он удивился, если б узнал, что она не та, за кого себя выдает, и потому не испытывает к нему ни малейшего интереса. Более того, даже немножко побаивается.
Вообще маркиз произвел на Гильду впечатление человека умного, проницательного и способного почти что читать чужие мысли и угадывать скрытые переживания.
Гильда почувствовала, что, если позволить такому человеку проникнуть в душу, он может стать опасным врагом.
» Лучшее, что я могу придумать, — сказала она себе, — это стараться избегать встреч с ним и разговоров «.
Не дожидаясь, пока маркиз скажет что-либо еще, она направилась к двери.
На ходу Гильда обернулась и увидела, что маркиз и не думал идти за ней следом, видимо, посчитав, что она лишь играет с ним, а на самом деле не имеет ни малейшего намерения уходить.
Гильда сделала легкий реверанс.
— До свидания, милорд. Благодарю за приглашение поехать кататься. Надеюсь, мы увидимся сегодня вечером на приеме.
Она произнесла эту фразу с плохо скрываемой иронией, словно подражая интонации маркиза. Но скромность и робость перед этим человеком не позволили ей задержаться дольше.
Девушка распахнула дверь и направилась к себе в комнату, оставив опешившего маркиза одного в гостиной.
— Ну а теперь расскажи мне, что на тебе надето, — попросила леди Ниланд, когда Гильда вошла к ней в спальню.