— Я всегда хотела быть похожей на маму, — сказала Салена.
— Радостно думать, что в тебе есть и кое-что от меня, — улыбнулся отец. — Скоро ли будет доставлен багаж?
Последний вопрос относился к лакею, который встретил Салену на платформе. Сейчас он стоял рядом с коляской.
— Носильщик уже несет его, monsieur.
— Много ли там вещей?
— Нет, monsieur.
— Тогда мы возьмем багаж с собой, — решил лорд Карденхэм.
— Да, monsieur.
Подошел носильщик с чемоданами Салены и маленьким саквояжем, в котором были почти исключительно книги.
— Это все твои вещи? — удивился лорд Карденхэм.
— Боюсь, у меня не слишком много нарядов, папа. Я выросла из платьев, которые носила до того, как умерла бабушка, а покупать новые не было никакого смысла: они все равно не пригодятся мне, когда я закончу учиться.
— Ну да, разумеется, нет, — согласился лорд Карденхэм.
Он не спеша извлек из кармана дорогой, с позолоченными уголками кожаный портсигар и так же не торопясь открыл его. Салена не сомневалась, что в эту минуту он думает не о том, какую бы взять сигару, а о том, какие выбрать слова.
Носильщик погрузил чемоданы, лакей забрался на козлы, и коляска тронулась.
— Мне кажется, ты что-то хочешь сказать мне, папа? — осторожно спросила Салена.
— Многое, моя дорогая, — ответил отец. — Но прежде всего я хочу сказать тебе, где мы остановимся.
— У друзей? — спросила Салена с оттенком разочарования в голосе. — А я так надеялась, что мы будем вдвоем…
— Мне тоже этого бы очень хотелось, — ответил отец, — но, признаться, положение таково, что я вынужден полагаться на щедрость своих друзей.
— У тебя финансовые затруднения, папа?
— Не затруднения, Салена! Я разорен! У меня нет ни пенни!
— О нет!
Это был крик отчаяния. Лорд Карденхэм никогда не умел обращаться с деньгами. Салена и ее мать отказывали себе едва ли не в самом необходимом, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
— Как я понимаю, твоя мачеха тебе ничего не оставила, — сказала Салена, не сомневаясь, что именно так оно и есть.
— Оставила ли она мне что-нибудь? — воскликнул лорд Карденхэм. — Да она скорее оставила бы все самому дьяволу! Но я поражен тем, что она и тебя исключила из списка наследников!
Салена молчала, и отец продолжал:
— Она меня ненавидела и думала, что, если ты получишь деньги, я их истрачу. Точно так же поступил в свое время и твой дед, отец твоей матери, черт бы его побрал!
Лорд Карденхэм раздраженно пыхнул сигарой и добавил:
— Таким образом, моя крошка, мы с тобой остались без гроша и должны быстро решать, что делать дальше.
В отчаянии всплеснув руками, Салена спросила:
— Что же тут можно поделать, папа?
— У меня есть одна мысль, но об этом поговорим позже. А пока постарайся быть поприветливее с нашим хозяином.
— Но ты еще не сказал, кто это, папа.
— Князь Серж Петровский, — ответил отец.
— Русский! — воскликнула Салена.
— Да, русский, и к тому же чрезвычайно богатый! В Монте-Карло их полным-полно, каждый богат, как Крез, и, с радостью должен заметить, они не жалеют своих денег.
— Но князь — твой друг, а не мой. Не думаю, что он собирался включать меня в число своих гостей.
— Я намекнул, что мне некуда свозить тебя на каникулы, — ответил лорд Карденхэм, — и он сразу же предложил нам приехать к нему на виллу. Я в этом не сомневался, но нам нужно от него гораздо больше.
Салена взглянула на отца с изумлением:
— Больше… Что это значит?
— Даже самому прекрасному алмазу требуется оправа.
— Папа, неужели ты предлагаешь…
— Я не предлагаю, а говорю, — твердо сказал отец, — что, если князь не купит тебе новые платья, ты будешь ходить в том, что на тебе сейчас… или вообще голой!
— Но… папа!
Это был возглас смятения. Лорд сказал нарочито грубо, как человек, чувствующий за собой вину:
— Послушай меня, Салена, и послушай внимательно. Если я сказал, что разорен, значит, это действительно так. К тому же у меня слишком много долгов. Проще говоря, мы должны изворачиваться, как можем.
— Ты умный и интересный человек, папа. Любой будет только рад оказать тебе гостеприимство. Но я — совсем другое дело! И ждать, что князь заплатит за мои наряды, — это ужасно!
— У нас нет выбора, — с тяжестью в голосе сказал лорд Карденхэм.
— Это… правда?
— Неужели ты думаешь, что я не перебрал все возможные варианты? Но даже, когда живешь у кого-то, это все равно недешево, так или иначе. В последнее время мне не везло в картах и приходилось занимать деньги даже на чаевые официантам.
Про себя Салена подумала, что опасно играть на деньги в таком положении, но знала, что вслух об этом лучше не говорить.
Вместо этого она — впервые за всю поездку — оглянулась по сторонам.
Город уже остался позади. Они ехали по узкой дороге; с одной стороны ее было море, а с другой нависали скалы.
Пышная бугенвиллея обвивала голые камни; розовая герань и золотистые шарики мимозы, казалось, вобрали в себя солнце.
— Это прекрасно! О, папа, как здесь красиво! Она взглянула на море и воскликнула:
— Какая великолепная яхта! Ты только взгляни, папа!
Снежно-белая моторная яхта, чьи мачты четко вырисовывались на фоне голубого неба, шла по лазурной воде, оставляя за кормой серебристый пенящийся след. Это было волшебное зрелище, и трудно было понять, почему лорд заметил, нахмурившись:
— Это «Афродита». Собственность герцога Темплекомского, черт бы его побрал!
— Почему «черт бы его побрал», папа?
— Я просто завидую, моя малышка. Герцог Темплекомский — один из самых влиятельных людей в Англии. У него лучшие дома, лучшие лошади и лучшие охотничьи угодья в Англии. Я тоже хотел бы все это иметь — но не могу!
— Бедный папа!
— Не такой уж и бедный, — сказал лорд Карденхэм. — У меня есть то, чего нет у него.
— Что же именно? — спросила Салена.
— У меня есть прекрасная, милая дочка! Салена засмеялась от радости и прижалась щекой к плечу отца.
— Я очень, очень рада, что мы с тобой вместе! — с нежностью проговорила она.
— Тебе понравится на вилле у князя, — сказал лорд Карденхэм. — Она великолепна, хотя князь строил ее не сам, а купил у одного дьявола, который спустил все за игорным столом, а потом застрелился, не желая жить в бедности.