Столовая была довольно небольшой по размеру, что весьма удивило Ровену, но ей тут же объяснили, что обеды для гостей дают в огромном парадном зале, а здесь обедают в узком семейном кругу.
Стол, сервированный изящными золотыми приборами, наверняка принадлежавшими нескольким поколениям семьи маркиза, украшал красивый букет, составленный из белых цветов.
Ровену преследовала мысль о том, что, не будь она сама связана узами крови с домом Дунвеганов, она чувствовала бы себя слишком уж незначительной среди всего, что напоминало о благородных предках маркиза.
Проходя по коридору, Ровена видела несколько семейных портретов, висели они и здесь, в салоне.
Ровена чувствовала себя неуютно, ей казалось, что предки маркиза Свейна словно бы провожают ее подозрительными взглядами, считая ее наглой самозванкой.
Даже кресты, отчеканенные на серебре, означали века, в течение которых Свейны украшали этой эмблемой самих себя, ливреи своих слуг, а также шпаги и флаги, с которыми отправлялись на битвы.
Сначала Ровена была слишком взволнована, чтобы насладиться изысканной пищей, поданной среди всего этого великолепия, но блюда были так аппетитны, что в конце концов она не смогла устоять.
В хрустальные бокалы с монограммой маркиза разлили шампанское, потом слуги подали десерт и оставили комнату. Тогда маркиз поднял бокал и сказал:
— Хочу произнести тост за мою жену. Мечтаю о том, чтобы мы оба обрели в этом браке счастье.
Ровена тоже подняла бокал.
— Надеюсь, я смогу сделать… тебя… счастливым.
Но в голосе ее звучало сомнение.
Ровена невольно подумала о том, насколько восхитительнее был бы сегодняшний вечер, случись все это неделю назад, до того, как ей пришлось ехать в Лондон, чтобы сразиться с маркизом в Карлтон-хаузе в надежде победить его.
Словно угадав, о чем она думает, маркиз поставил бокал и поднялся из-за стола.
— Я должен тебе кое-что показать, — сказал он.
— Ты разве не хочешь, чтобы я оставила тебя наедине с портвейном? — спросила Ровена.
Маркиз покачал головой.
— Я хочу, чтобы ты никогда меня не оставляла.
Ничего не ответив, Ровена поднялась со стула, и маркиз открыл перед ней дверь столовой.
Ровена хотела повернуть вправо, где находился салон, и очень удивилась, когда маркиз вместо этого повел ее в противоположную сторону, и они вошли в широкий коридор, ведущий от центра дома в левое крыло.
Они миновали галерею, где над резными столиками, французскими комодами и антикварными шкафчиками висели семейные портреты. Ровена увидела флаг, наверняка захваченный в бою кем-нибудь из Свейнов, шпагу, которая также, несомненно, имела свою славную историю.
Наконец маркиз открыл перед Ровеной следующую дверь.
Войдя в комнату, она подумала сначала, что это кабинет. Навстречу вошедшим поднялись со своих мест двое мужчин.
На стенах висели в рамках какие-то старинные документы, вроде тех, которые показывал маркиз Гермионе.
— Добрый вечер, мистер Смитсон, — поприветствовал маркиз одного из мужчин, стоящего у двери.
— Добрый вечер, милорд.
— Я хочу, чтобы вы показали миледи, в какой стадии находится работа, которую я вам поручил.
— С удовольствием! — воскликнул мистер Смитсон. — Так получилось, милорд, что все оказалось гораздо легче, чем я ожидал.
— Мистер Смитсон проводит исследования родословной древа Уинсфордов, — пояснил маркиз.
— Неудивительно, что это не заняло много времени, — ответила удивленная Ровена.
— Я проследил судьбу Уинсфордов из Хантингдона, — гордо сообщил мистер Смитсон. — Его светлость сказал мне, что именно оттуда происходит ваша семья. Я проследил ваши корни до тысяча пятьсот восемьдесят седьмого года.
Ровена растерянно смотрела на него, не в состоянии вникнуть как следует в смысл его слов.
Затем она опустила глаза и увидела перед собой набросок того, над чем работал мистер Смитсон, — родословное древо от доктора Уинсфорда до некоего Ричарда Уинсфорда, родившегося в только что названном году.
— Я и не представляла, что это возможно! — воскликнула Ровена.
— Я так и думал, что это удивит тебя, — ответил маркиз. — Но мистер Смитсон пока не закончил. Он может раскопать еще и не такое.
— Да, это так, милорд, — согласился Смитсон. — Я поручил нескольким помощникам провести поиск в библиотеках, среди церковных книг и других источников, которые обогатят нас новым, уверен, очень интересным материалом. Вот только, миледи, нам не удалось пока узнать девичью фамилию вашей матери.
Ровена посмотрела на маркиза.
— Я сообщу вам завтра все подробности, мистер Смитсон, — пообещал маркиз.
Говоря это, он увлек Ровену в другой конец комнаты.
— Это мистер Гейлорд, — представил маркиз второго мужчину. — Он работает на меня уже много лет. Превосходно оформляет документы в традициях старинных рукописей, которые я тебе показывал.
— Спасибо, милорд, — улыбнулся Гейлорд.
— В данный момент мистер Гейлорд работает над моим родословным древом. Оно такое высокое, что места все время не хватает.
Ровена увидела на длинном дубовом столе пергамент длиной около шести футов, украшенный красивыми миниатюрами и вензелями, совсем как на старинных пергаментах.
— Род Свейнов начинается, миледи, — сказал мистер Гейлорд, — с французского графа Этьена де Свейна, внук которого пришел сюда из Нормандии с войском Вильгельма Завоевателя.
Говоря все это, Гейлорд указал на имя на вершине родословного древа. Затем он стал медленно двигаться от нормандских к средневековым Свейнам, от живших при Тюдорах к жившим при Ганноверах, и наконец, дойдя до нижнего края пергамента, ткнул пальцем в имя маркиза.
Ровена увидела его полное имя, которое слышала до этого лишь в церкви, когда священник венчал их.
— Тарквин Александр, пятый маркиз Свейн.
Ровена прочла рядом свое собственное имя!
— Ровена Мэри Уинсфорд.
— Я хочу, чтобы вы назвали миледи дату, когда я попросил вас, мистер Гейлорд, вписать сюда ее имя, — сказал маркиз. — Уверен, что вы прекрасно это помните.
— Конечно, милорд, — ответил Гейлорд. — Это было три дня назад, тридцатого июня, перед тем, как вы отправились в Лондон.
Ровена застыла в изумлении.
— Вы абсолютно уверены, что помните, как я зашел в тот день к вам, чтобы дать подобные инструкции?
— Не может быть никаких сомнений, милорд! — удивленно воскликнул Гейлорд. — Неужели я мог бы забыть такую дату! Мы все пришли в восторг, узнав, что ваша светлость наконец женится.