– Но это невозможно! – воскликнула леди Белвиль.
– Почему, мама? – спокойно спросила Люсинда. – Месяц назад мне исполнилось семнадцать лет. Вы сказали, что в этом году меня пора начать вывозить в свет и собирались обсудить это с папой. Просто последнее время вы были так обеспокоены денежными проблемами, что, вероятно, забыли.
– Семнадцать? Господи, я даже представить не мог, что тебе уже семнадцать лет! – изумился сэр Эдвард.
– У него было так много расходов, – извиняющимся голосом начала леди Белвиль. – Да к тому же…
Она неожиданно остановилась, и Люсинда договорила за нее то, что мать не решалась произнести вслух.
– …и к тому же я, в отличие от Эстер, далеко не красавица, поэтому не имело значения, буду ли я представлена ко двору в этом году или нет.
Она произнесла это без тени обиды или ревности.
– И конечно же, нам нужны все имеющиеся деньги, чтобы подготовить приданое для Эстер, когда она будет выходить замуж за Колина, – с улыбкой добавила Люсинда.
– Я выйду замуж за Колина, правда, Люсинда? Ты всегда обещала мне, что все будет в порядке. Ты же видела на картах, помнишь? – взволнованно твердила Эстер, схватив сестру за руку.
– Ну конечно, конечно. Все будет в порядке, – снова принялась уговаривать ее Люсинда.
– Сколько раз говорить тебе, чтобы не гадала на картах, – сердито сказала леди Белвиль. – Весь этот вздор, которому ты научилась у цыган! Я не позволю морочить Эстер голову этими глупыми предрассудками.
– Так ведь Люсинда действительно обладает даром предвидения… – запротестовала было Эстер, но Люсинда предостерегающе сжала ее руку.
Сэр Эдвард встал, поднял с пола смятое письмо, расправил его и задумчиво произнес:
– Лорд Меридан пишет: «… руки Вашей дочери…»
– Вот видишь! – торжествующе воскликнула Люсинда. – Он не говорит, какой именно дочери, он пишет просто «Вашей дочери».
– Но леди Джерси… – начал было сэр Эдвард.
– Леди Джерси не могла знать, что Эстер уже помолвлена и что единственная дочь, чья рука еще свободна, – это я, – сказала Люсинда.
– Но это же обман! – запротестовала леди Белвиль.
– Ни в коей мере, – ответила Люсинда. – Он просит у папы руки его дочери, и одна из дочерей готова выйти за него замуж. На что же ему жаловаться, особенно если учесть, что у него не нашлось даже времени приехать сюда и сделать предложение лично.
– Я согласен, что это довольно оскорбительно, – сказал сэр Эдвард. – Он считает само собой разумеющимся, что мы ему не откажем.
– Полагаю, что он в курсе наших денежных затруднений, – практично заметила Люсинда.
– Как бы там ни было, это невыносимо, – сказала леди Белвиль. – Он откровенно рассматривает женитьбу как торговую сделку. Если хотите знать мое мнение, этот человек не джентльмен!
– Хоть он мне и не нравится, боюсь, что не смогу согласиться с вами, – со вздохом произнес сэр Эдвард. – Его происхождение и воспитание безупречны. И несмотря на то, что с его именем связано много скандальных историй, он впервые по-настоящему навлек на себя недовольство высшего света.
– Как бы я хотела высказать ему все, что я о нем думаю! – воскликнула леди Белвиль.
– Вполне разделяю ваше желание, – ответил сэр Эдвард, – но можем ли мы позволить себе это?
– Но это полный абсурд! – заявила леди Белвиль. – Люсинда слишком молода – как она сможет ужиться с таким человеком? Она сбежит от него через день после свадьбы.
– Неужели вы считаете, что Эстер справится с ним лучше? – с улыбкой спросила Люсинда.
Леди Белвиль взглянула на очаровательное личико старшей дочери и вздохнула. Всем было хорошо известно, что как ни была красива Эстер, особым умом она не отличалась. Она была мила, нежна и добра. Все любили ее, как любят очаровательного ребенка, чья обаятельная непосредственность не может не привлекать к себе сердца.
– Я напишу Меридану и скажу, что нужно подождать по крайней мере год, – решительно сказал сэр Эдвард.
Люсинда рассмеялась.
– Но послушай, папа, разве ты не понимаешь, что он хочет жениться только для того, чтобы получить доступ в Олмак? Ему нравится ездить туда с принцем. Представь себе, каково ему будет, если каждый раз, когда принц надумает провести вечер в Олмаке, лорду Меридану придется дожидаться его, сидя у порога! Жена – это его пропуск в собрание, и он намерен эту жену приобрести. Если мы не примем его предложения, он найдет кого-нибудь другого!
– Вот и хорошо, – сказала леди Белвиль.
– Что хорошего, если папе придется искать тридцать пять тысяч фунтов? – спросила Люсинда.
Леди Белвиль вздрогнула.
– О Эдвард, Эдвард, как вы могли! – простонала она.
– Я знаю, знаю, родная, я же говорил, что на меня нашло затмение. Но, по крайней мере, то, что предлагает Люсинда, кажется мне выходом.
Леди Белвиль вновь с сомнением посмотрела на младшую дочь. Если Меридан рассчитывает получить в жены красавицу вроде Эстер, он будет разочарован.
Трудно представить, чтобы две сестры были так несхожи между собой. Эстер, с ее золотыми локонами, голубыми глазами и бело-розовой кожей, была воплощением чисто английской красоты. В отличие от нее Люсинда была темноволосой, темноглазой и совершенно невыразительной. Белая кружевная косынка, небрежно наброшенная на плечи, подчеркивала нездоровый желтоватый цвет ее лица. На фоне старенького розового платья, когда-то принадлежавшего Эстер, ее руки были неприлично загорелыми. Леди Белвиль подумала, что если вместо Эстер Меридан получит Люсинду, то так ему и надо, но тут же устыдилась этой мысли. В конце концов, Люсинда тоже была ее дочерью.
– Я думаю, – сказал сэр Эдвард, – что мы должны объяснить лорду Меридану, что Эстер уже помолвлена, и если он захочет…
– Да полно, папа! – вмешалась Люсинда. – Неужели после того, как он обращался с тобой подобным образом, ты обязан давать ему какие-то объяснения? Он выиграл твои деньги, будем полагать, честно, но ты же сам говорил, что он тебя поддразнивал и вынудил рисковать гораздо большим, чем ты мог себе позволить. И, наконец, он просто-напросто оскорбил тебя, прислав не что иное, как ультиматум.
Она остановилась и, удостоверившись, что отец внимательно слушает, продолжила:
– Могу поспорить, что лорд Меридан отлично знает, как тяжело тебе будет достать деньги, если ты вообще сможешь это сделать. А поскольку он согласен жениться на первой же девушке, о которой он услышал, он готов пойти на уступки. Не думаю, что он был бы к тебе снисходительным, не будь у тебя дочери, ради которой можно было бы пойти на сделку.
– Да, это правда, – пробормотал сэр Эдвард, – нельзя ведь отрицать, что Меридан очень тяжелый и жесткий человек.