— Она не ограничила нас в цене. Королева лишь сообщила, что обеспечит вас полдюжиной вечерних платьев, дюжиной дневных платьев, дюжиной пар белья и свадебным платьем, — пояснила великая герцогиня.
— О, это просто восхитительно! — обрадовалась Анастасия. — Слышать такое намного приятнее, чем приказ выйти замуж за короля, который обожает француженок и, весьма вероятно, не любит англичанок.
— Анастасия! — вновь застонала великая герцогиня, — какое право вы имеете делать подобные заявления? Кто только мог сказать вам такое о короле Максимилиане?
— Мама, я прошу вас сейчас быть откровенной со мной. Разве вам не известно, что король Максимилиан симпатизирует Франции и именно поэтому ее величество столь обеспокоена тем, что Морона может войти в состав Французской империи? — серьезно спросила Анастасия.
— Не понимаю, где вы слышали… — начала великая герцогиня, но, встретившись взглядом с дочерью, запнулась и будто через силу промолвила: — Да. Я… я слышала, что король часто бывает в Париже.
— Мама! Француженки — брюнетки. У них темные волосы, а сами они красивы и веселы. Вы полагаете, что я смогу понравиться королю Максимилиану?
Великая герцогиня посмотрела на дочь и не смогла что-нибудь ответить. Анастасия носила русское имя, потому что ее крестным отцом был русский царь. Отец Анастасии по происхождению был из Восточной Европы. И тем не менее едва ли можно было найти еще кого-нибудь, кто бы казался англичанкой больше, чем Анастасия. На ее изящном личике с маленьким подбородком и широкими скулами сияли большие небесно-голубые глаза. У нее были темные длинные ресницы и светлые волосы, цвета золота весеннего солнца. Даже в самый пасмурный день от них струился мягкий свет. Она была хрупка и очень грациозна. Как считала сама Анастасия, она унаследовала такое телосложение от одного из австрийских предков отца. Однако мать Анастасии была англичанкой, и ее бабушка по отцовской линии тоже была англичанкой. Поэтому, получив от них в наследство светлую, с нежно-розовым оттенком кожу, казавшуюся временами полупрозрачной, подобно жемчугу, Анастасия являла собой живое воплощение того, что большинство людей ошибочно принимают за типично английскую красоту. Назло своим недоброжелателям, вопреки всеобщему убеждению, что хорошенькое личико означает пустую голову, Анастасия была очень умна. Кроме того, она была чувствительна и очень ранима, и это заставляло временами тревожиться ее мать.
«Каким образом Анастасия, такая юная, так мало знающая жизнь и столь несведущая в проблемах и сложностях дипломатии, сумеет совладать с таким мужчиной, как король Максимилиан?» — впервые задумалась великая герцогиня. Но потом она отмахнулась от этой мысли, уговаривая себя тем, что сама она была очень счастлива в браке, хотя ее брак тоже устраивался при подобных обстоятельствах. Конечно, великого герцога Голштинского едва ли можно сравнивать с королем Мороны и по авторитету, и по политическому статусу. Тем не менее принцесса Беатриса покинула Англию, чтобы выйти замуж за человека, которого видела всего однажды. И вскоре после свадьбы она горячо полюбила его. «В то же время, — думала великая герцогиня, — меня воспитывали совсем не так, как Анастасию». Принцесса Беатриса росла в большой семье, у нее были отец и братья, которых она любила и с которыми близко общалась. К тому же ей было уже двадцать два года, когда она выходила замуж. Осторожно подбирая слова, великая герцогиня заговорила вновь:
— Если мужчина, Анастасия, ища развлечений, восхищается одним типом женщин, то, я полагаю, у своей жены он захочет видеть не только другой тип лица, но и другой характер.
— Это, конечно, утешает меня, мама, — вздохнула Анастасия. — Но леди Уолтерс говорит, что мужчины обычно влюбляются в женщин одного и того же типа, точно так же, как одним нравятся лабрадорские собаки, а другим — далматины.
— Леди Уолтерс! — с презрением воскликнула великая герцогиня. — Я всегда просила вас, Анастасия, не проводить слишком много времени в разговорах с этой женщиной. Не понимаю, как только она ухитрилась получить приют во дворце Хэмптон-Корт. Могу лишь предположить, что королева никогда не встречалась с ней.
— Да нет же, мама! Встречалась! Леди Уолтерс мне часто рассказывала, как высокомерно ее величество каждый раз пыталась поставить ее на место и как всякий раз высокий рост леди Уолтерс повергал королеву в полную растерянность.
— У меня нет никакого желания обсуждать эту женщину, — сухо заметила великая герцогиня, — и я запрещаю вам, Анастасия, разговаривать с ней о вашей предстоящей свадьбе.
Анастасия ничего не ответила, потому что только и мечтала о том, как ей поскорее разузнать у леди Уолтере все, что та знает о короле Максимилиане. Вдова известного дипломата, леди Уолтерс была кладезем сплетен, касающихся любой страны мира и персон любого ранга. Она была очень стара, но тем не менее продолжала носить ярко-рыжий парик и пользоваться косметикой, что с брезгливостью осуждали великая герцогиня и другие обитатели дворца Хэмптон-Корт. Леди Уолтерс была удивительной женщиной. Она умела весело рассказывать про всевозможные скандальные истории, происходившие при тех дворах, где служил послом ее муж. Если она и была до некоторой степени недоброжелательна в отношении королевы Виктории, то это было ей простительно, Ведь именно королева отправила в отставку ее мужа, и теперь придворные круги игнорировали бывшего дипломата и его жену.
«Скоро они будут дома», — Анастасия с нетерпением перебирала в уме те вопросы, которые она собиралась задать леди Уолтерс. Еще Анастасия никак не могла забыть, как сильно был расстроен виконт новостью о ее предстоящем браке с королем Максимилианом. «Кристофер ревнует?!» — мелькнула в ее голове догадка. Все же она была уверена, что у виконта были и другие причины, чтобы расстраиваться по этому поводу. Совершенно очевидно, он почему-то не одобрял короля Максимилиана. И Анастасии было любопытно, какой именно неблагоразумный поступок короля вызвал осуждение виконта и только ли из-за географического положения Мороны так сильно беспокоится королева? Пока карета катилась дальше и дальше, Анастасия припомнила все, что она когда-либо слышала о Париже и веселой, довольно экстравагантной жизни в столице Второй империи.
Потом она мысленно вернулась на два года назад, к визиту императора Наполеона III и императрицы Евгении в Англию, во время которого они вместе с королевой Викторией пребывали в Осборне. Великая герцогиня была приглашена присутствовать на встрече именитых гостей, Анастасия тогда была еще слишком мала и, разумеется, не ездила с матерью. Тем не менее ее очень интересовал визит французского императора, и она подробно расспрашивала мать обо всем, происходившем в Осборне. У императрицы Евгении были фантастически красивые платья. В иллюстрированных журналах Анастасия рассматривала изображения императрицы. Через год королева совершила ответный визит во Францию, в Шербур. Но тогда, к сожалению, великой герцогини уже не было среди тех, кто пересек Ла-Манш.
Леди Уолтерс знала многое об этом визите от одной из близких подруг. Она поведала Анастасии, как во время торжественной церемонии на лице королевы Виктории не было улыбки и как она не удостоила своим обычным поцелуем жену министра иностранных дел Франции — мадам Валенска.