— Больше я ничего не могу сделать. Тем же, кто видел нас вместе, я скажу, что мы скрывали наш брак, потому что женились неприлично поспешно после смерти ваших родителей.

Его голос вновь стал насмешливым:

— Разумеется, вас обвинят в бессердечии, но это сущие пустяки по сравнению с тем, что скажут о вас, если станет известна правда.

— Но я ведь уже… говорила, что я… никому не нужна, — быстро возразила Латония, — так что, если я просто… исчезну, мне это не повредит.

— Не повредит? — переспросил лорд Бранскомб. — Дорогая моя, перед вами закроются двери каждого дома не только в Англии, но и по всему миру! Один-единственный слушок — а их наверняка будет гораздо больше — о том, что вы несколько недель путешествовали наедине с мужчиной, и каждая порядочная женщина, с которой вы заговорите, будет подбирать юбки, проходя мимо вас, словно вы заразны.

— Но ведь это же… будут лишь сплетни, — с детской наивностью сказала Латония.

— Зато им поверят! — отрезал лорд Бранскомб. — А общество никогда не простит женщине такого пренебрежения моралью.

— Я… я просто старалась, выручить Тони, — сказала Латония. — Она любит… маркиза, а его отец хотел… чтобы он женился на немецкой принцессе. Тони понимала, что если она уедет с вами, то… маркиза могут заставить жениться.

— Мне ясно одно, — заявил лорд Бранскомб, — что этот ваш маркиз — просто еще один юный простак, которого водит за нос моя недостойная племянница.

— Вы все переворачиваете с ног на голову! — с обидой воскликнула Латония. — Маркиз обожает Тони, обожает! Я видела их вдвоем, и ни о каком притворстве не может быть и речи! Она любит его, как никогда никого не любила!

Латония сделала паузу, набираясь смелости сказать то, что хотела.

— Я знаю, вы этому не поверите… потому что вы злы на Тони… Вы говорили мне ужасные вещи, когда принимали меня за нее. Но она совсем не виновата в том… что красива и мужчины в нее влюбляются. Так было с самого детства. В ней есть что-то… с чем невозможно бороться.

— Вы считаете, что это служит оправданием того, что она вас использовала?

— Я уже сказала, что за меня можно не волноваться, — ответила Латония. — У моих родителей никогда не было больших денег, и мы вели очень скромную жизнь. А Тони мне больше чем сестра… Я с радостью согласилась помочь ей и готова отвечать за последствия!

Ее искренний голос звенел в маленькой комнате.

— Однако это не освобождает от определенных обязательств меня, — после минутного молчания заметил лорд Бранскомб. — Ведь в этом есть и моя вина… Я должен был лично приехать в замок за своей племянницей. Тогда ничего подобного не произошло бы.

— Не вините себя, — быстро отозвалась Латония. Тони твердо решила остаться в Англии и наверняка придумала бы какой-нибудь другой способ, чтобы уклониться от поездки.

Губы лорда сжались, и она торопливо добавила:

— Вам трудно это понять, но все же попытайтесь. Тони вовсе не так плоха, как вы думаете. Она импульсивна и порой непредсказуема — но это лишь потому, что она очень любит жизнь, а в замке ей было до смерти скучно.

Заметив удивление в глазах лорда, Латония пояснила:

— Однажды, когда мы возвращались из замка в свой маленький домик, мама сказала, что ей очень жаль одинокую маленькую девочку, которая не может поехать с нами.

— Мне представлялось, что, учитывая размер состояния моего брата, у нее было все, что только может пожелать ребенок.

— Кроме… любви, — мягко ответила Латония. — Именно этого ей не хватало — любви и людей, любящих друг друга так, как любили друг друга мои мама и папа.

Лорд хотел что-то сказать, но Латония перебила:

— Вы видели моих родителей… И должно быть, поняли, что они были счастливы. В нашем доме важнее всего были не деньги, а счастье, которое может дать только любовь… а у Тони этого никогда не было.

Латония почувствовала, что вот-вот расплачется: воспоминания о родителях причиняли ей невыносимую боль. Она отвернулась от лорда и направилась к двери, но на пороге на мгновение остановилась и произнесла:

— Я прошу прощения… Я могу только извиниться за то, что сделала… за всю ложь, которую я вам наговорила. Я знаю, что мама была бы… потрясена моим обманом, но иначе… Тони не смогла бы остаться с маркизом. Возможно, когда вы еще раз об этом подумаете, вы сможете… простить ее… и меня.

Слезы хлынули у нее из глаз и побежали по щекам. Не желая, чтобы лорд Бранскомб видел их, Латония выбежала из комнаты и укрылась у себя в спальне.

Глава 6

Уснуть ей удалось лишь незадолго до того, как кто-то постучал в дверь.

— Что? — спросила она.

— Лорд саиб уезжает через час, мэм-саиб, — ответил слуга.

— Я буду готова, — быстро проговорила Латония.

Она встала и быстро оделась, однако, выйдя на веранду, где должен был быть сервирован завтрак, обнаружила, что лорда Бранскомба уже нет. Латония решила, что он, должно быть, завтракает с кем-то из офицеров, и отчасти была этому даже рада. Ей совсем не хотелось видеть его после вчерашнего объяснения.

Она подумала, что рано или поздно должна была столкнуться с кем-нибудь из прошлого Тони, хотя и трудно было предположить, что это окажется именно Эндрю Ауддингтон. Теперь она понимала, почему лорд Бранскомб был так зол на Тони за эту историю — ведь Ауддингтон служил в его полку.

«Что бы там его светлость ни думал, — сказала себе Латония, — я все равно считаю, что Эндрю Ауддингтон вел себя как слабовольный и бесхарактерный человек».

Впрочем, она знала, что не следует говорить этого лорду, и со страхом ждала его возвращения, боясь, что он опять примется перечислять грехи Тони. Что касается того выхода из создавшейся ситуации, который предложил лорд Бранскомб, Латония при всем желании не могла воспринять его всерьез.

«Он просто пытался меня запугать», — говорила она себе.

В то же время Латония понимала, что, если обман раскроется, пострадает не только она. Лорда Бранскомба сурово осудят за то, что, будучи представителем вице-короля, он возил с собой молодую женщину, представляя ее как свою родственницу, в то время как между ними не было никакого родства.

«Я должна вернуться домой… уехать из Индии… не откладывая!» — с внезапным волнением подумала Латония, решив сказать об этом лорду Бранскомбу сразу же, как он вернется.

Денег на билет у нее было достаточно, но она не имела понятия, как добраться отсюда до Бомбея, и понимала, что в одиночку ей такого путешествия не совершить. С каждой минутой её тревога росла: лорд Бранскомб умел представить любое дело куда более сложным, чем на самом деле. Когда же он наконец вернулся, Латонии не представилось возможности поговорить с ним наедине. Он пришел с двумя старшими офицерами, и карета, которая должна была отвезти их на железнодорожную станцию, была уже готова. У Латонии хватило времени только забрать зонтик, перчатки и сумочку. В карете она села рядом с лордом Бранскомбом, а офицеры — напротив.