— Это будет великолепно!
— И к тому же все упростит, — удовлетворенно произнесла Тони. — Если ничего не случится, вы сможете приехать уже на следующей неделе или чуть позже.
Латония ожидала этого дня с нетерпением, потому что любила Тони, и сейчас думала, что будет очень обидно, если неожиданное письмо кузины означает крушение всех их планов.
Подъезжая к замку, Латония подумала, как это приятно — возвращаться в огромный дом, который в детстве казался таким загадочным.
Здесь было полным-полно укромных уголков, чтобы играть в прятки, а в детских, которые были размером чуть ли не во весь дом Латонии, можно было найти любую игрушку, игру или куклу.
Внезапно Латония осознала, что в будущем замок будет принадлежать не Тони, а ее дядюшке. Он был фамильной собственностью Бранскомбов, и Кенрик Комб, когда вернется из Индии, разумеется, поселится в нем. Латония никогда не видела этого человека и боялась, что он встретит ее неприветливо. В детстве она целые дни проводила в замке; по существу, она здесь жила, так же, как Тони. А теперь словно туча закрыла солнечный свет: Латония осознала вдруг, что после того, как Тони выйдет замуж и здесь воцарится новый лорд Бранскомб, она станет незнакомкой, которой придется звонить в дверь и ждать, захотят ли ее впустить.
Впрочем, пока этого не случилось, Латония намеревалась до конца использовать свои привилегии. Поэтому, спешившись, она бросила поводья груму и взбежала по лестнице. В холле был всего один лакей, которого Латония хорошо знала. Он собирал в углу разлетевшиеся от ветра бумаги.
— Доброе утро, Генри! — сказала, проходя мимо, Латония.
Лакей поднял голову и улыбнулся:
— Доброе утро, мисс Латония.
— А где мисс Тони?
— Наверху, в своей комнате. Она сказала, чтобы я отправил вас к ней, сразу как вы приедете.
Лакей не стал показывать дорогу, потому что в этом не было нужды. Он еще не закончил говорить, а Латония уже была на середине лестницы.
Она пробежала широкую площадку и поспешила к пышно обставленной спальне, которую Тони, став взрослой, облюбовала себе. До этого она, как и Латония, когда гостила здесь, спала на третьем этаже.
Латония подошла к двери и, не постучавшись, вошла.
Тони сидела у окна, выходившего в сад. Увидев кузину, она вскрикнула и вскочила на ноги.
— Ты здесь! Слава Богу, Латония, ты приехала!
С этими словами она подбежала к кузине и, обняв ее, прижалась к ней так, словно они все еще были детьми и искали утешения в объятиях друг друга.
— Я приехала сразу, как только получила твою записку, — сказала Латония. — Что произошло?
— Не знаю, как и сказать, — ответила Тони. Ее голос был хрипловатым и немного испуганным.
— Ты в ужасном состоянии! — воскликнула Латония. — Что случилось? Что-нибудь с маркизом?
— Нет-нет, конечно же, нет! — быстро ответила Тони.
У Латонии гора с плеч свалилась.
— Я ужасно боялась, вдруг что-то пошло не так и маркиз решил, что не может на тебе жениться.
— Ничего подобного. Айвен ничего не знает.
— Чего — ничего? — допытывалась Латония.
На мгновение Тони умолкла, а потом произнесла срывающимся голосом:
— Это все дядюшка Кенрик. Он вернулся в Англию… и послал за мной.
Латония слегка отстранилась, внимательно глядя на кузину:
— Ничего не понимаю! Почему же ты так расстроилась?
Тони тихо вздохнула.
— Я тебе все расскажу, — сказала она. — Давай сядем у окна.
Девушки сели на диванчик у окна. На лицо Тони упал луч солнца, и Латония увидела, что ее глаза стали темными от переживаний. Она протянула кузине руку.
— Так в чем же дело, дорогая моя? Что тебя так тревожит? — спросила она участливо. — Что-то серьезное?
— Боюсь, что да, — отозвалась Тони.
— Расскажи мне, — попросила Латония. Тони снова вздохнула и начала:
— Это случилось месяца четыре назад.
— Что именно?
— Один молодой человек в Лондоне влюбился в меня и выставил себя на посмешище.
— Кто это был?
— Его имя — Эндрю Ауддингтон. Он военный и приезжал в отпуск из Индии.
Латония подумала, что все связанное с дядюшкой Тони так или иначе имеет отношение к Индии, но вслух ничего не сказала.
— Он довольно привлекателен и отлично сложен. Вначале я была очарована.
— Другими словами, ты с ним флиртовала, — заметила Латония.
— Ну да! — вызывающе сказала Тони. — Я флиртовала с ним, но это не значит, что я влюбилась в него! Это вообще ничего не значит!
— Н-ну… конечно.
— А он становился все настойчивее. Да и вообще, как я уже говорила, он выставлял себя на посмешище. Куда бы я ни ехала, он повсюду за мной увязывался. Он писал мне по три-четыре раза в день, а когда мы встречались, каждый раз делал мне предложение. Одним словом, он вел себя очень несдержанно, и вскоре мне это надоело.
Латония промолчала, но про себя подумала, что ее кузина производила подобное впечатление на многих мужчин. В ее присутствии любой терял голову, и Латония не раз была этому свидетельницей.
— Продолжай, — попросила она.
— Чем дальше, тем хуже, — снова заговорила Тони, — ив конце концов я сказала ему, что больше не желаю его видеть.
Она опять замолчала, но Латония, чувствуя, что история не закончена, спросила:
— И что же он сделал?
— Он попытался покончить с собой! Латония вздрогнула:
— К-как?
— У Эндрю был револьвер, но у него, вероятно, дрогнула рука. Он не попал себе в сердце и выжил.
— И что же сделала ты? — спросила Латония.
— А что я могла сделать? — отозвалась Тони. — Мне было жаль… очень жаль… но я же не виновата…
Латония нарушила наступившее молчание очередным вопросом:
— Но если с тех пор прошло так много времени, отчего же ты вдруг забеспокоилась?
— Понимаешь, мать Эндрю пожаловалась дядюшке Кенрику.
— И он рассердился?
— Как я понимаю — ужасно!
— И захотел тебя видеть?
Не в силах более сдерживаться, Тони выпалила:
— Он сказал, что заберет меня с собой в Индию! Сказал, что я вела себя недостойно и что, вероятно, моя компаньонка плохо за мной следила!
— Но ты же можешь все ему объяснить… — начала Латония.
— Думаешь, он станет слушать? — перебила Тони. — Нет! Он даже разбираться не станет! Он просто отдал приказ!