Кассия затаила дыхание, но Орвил не знал жалости:
— Если вы привлекли его внимание, тем лучше! Вы замужем и, с моей точки зрения, совершенно безвредны!
Он снова ехидно усмехнулся:
— Тетушка и бабка были вне себя от радости, когда он вернулся из Англии и объявил, что пригласил погостить еще одну красавицу! Они посчитали, что это будет милая невинная девушка, которую наш дорогой Вер собирается взять в жены, и некоторое время даже я боялся…
— Неужели вам нисколько не стыдно? — оборвала его Кассия.
— Но, оказывается, тревожиться не было причин, — не обращая на нее внимания, исповедовался Орвил. — Вы замужем и со временем надоедите ему, как и все остальные, а потом он снова отыщет какого-нибудь крольчонка, который будет заглядывать ему в глаза и ловить каждое слово!
Кассия не могла поверить ушам. Неужели он — двоюродный брат маркиза — может быть таким грубым и циничным?!
Но тут Орвил осушил очередной бокал вина, и девушка, решив, что он слишком много выпил, поспешно обернулась к маркизу. Тот, очевидно, все слышал, потому что в его глазах блеснул гнев. Но вслух маркиз лишь спокойно сказал:
— Я бы хотел показать вам после ужина некоторые картины из моего собрания.
— А я с удовольствием посмотрела бы на них, и завтра, если будет время, собиралась пройтись по замку.
— У нас всегда будет время заняться тем, чего мы действительно хотим, — кивнул маркиз.
Дамы и мужчины покинули столовую вместе, и, вернувшись в салон, Кассия увидела, что Перри, как и за ужином, целиком поглощен беседой с Лизетт.
— Какая хорошенькая у вас племянница! — сказала она подошедшему маркизу первое, что пришло ей на ум. — Как, должно быть, печально для нее овдоветь в столь юном возрасте!
— Возможно, это и было бы печально, — согласился маркиз, — если бы этот брак не принес ей одни несчастья!
— Несчастья? — повторила Кассия.
— Он был очень богат и очень испорчен; к тому же он был наполовину грек.
Кассия недоуменно подняла брови, и маркиз пояснил:
— Мать его была гречанка и немилосердно баловала своего единственного сына, так что тот ни с кем и ни с чем не считался, кроме себя и своих капризов.
— Значит, Лизетт пришлось много пережить, — посочувствовала Кассия.
— Зато теперь она счастлива, обретя свободу от брака по расчету, устроенного родителями!
— Понимаю! Я совсем забыла, что во Франции девушки нечасто выходят замуж по любви, но, по моему мнению, это неправильно и приносит людям одни лишь страдания!
— Вы правы, — спокойно подтвердил маркиз. Разговаривая, они подошли к противоположной стене, на которой висело замечательное полотно Пуссена.
Что-то в тоне маркиза заставило Кассию предположить, что, возможно, маркиз сам был когда-то женат — ведь помолвки между аристократами часто заключаются едва ли не с колыбели. И словно подтверждая ее догадку, маркиз признался:
— Когда мне было двадцать два года, отец нашел мне невесту и потребовал, чтобы я женился.
— И вы тоже были несчастливы?
— Свадьба не состоялась, и я крайне благодарен судьбе за это. Моя нареченная сбежала за две недели до торжественного события.
— Неужели? Вы, должно быть, ужасно расстроились! Какой удар!
— Скорее я чувствовал себя униженным, — возразил маркиз, — хотя с самой первой встречи подозревал, что она увлечена кем-то другим. — И, немного помедлив, добавил: — Правда, в то время я был достаточно глуп и позволял другим людям управлять мной, но, поверьте, с тех пор успел достаточно поумнеть, чтобы уже никогда не допускать ничего подобного.
Кассия почти с испугом вслушивалась в беспощадные слова:
— Тогда судьба оказалась ко мне милостива, и больше я никогда не играл со своим счастьем, считая, что риск слишком велик.
Вспомнив об Орвиле и его циничной исповеди, Кассия повелительно воскликнула:
— Но, конечно, вы должны жениться! И иметь сына, который унаследует этот великолепный замок. Столько женщин готовы ответить на ваши чувства! Вы, без сомнения, сумеете выбрать самую достойную.
Они остановились перед очередной картиной, и маркиз медленно произнес:
— Но, предположим, я влюблен в особу, на которой не могу жениться?
Кассия сразу же вспомнила о мадам де Сальре. Да, она скорее всего замужем! Несколько минут девушка даже пыталась придумать, каким образом мадам может получить свободу и стать женой любимого человека. Но стоило ей представить маркиза стоящим перед алтарем с другой женщиной, как невыносимая боль разлилась в груди девушки. С большим трудом она заставила себя небрежно бросить:
— А я-то считала вас настоящим норманном и, следовательно, непобедимым завоевателем.
— Вы действительно подстрекаете меня взять то, чего я так хочу, невзирая на последствия и скандал, который может разразиться?
Маркиз говорил по-английски, и слова звучали так зловеще убедительно, что Кассия засмеялась:
— Кто сможет противиться такому могущественному рыцарю?
— Я отвечу на ваш вопрос в другой раз, — пообещал маркиз, — а теперь прошу вас взглянуть на эту картину.
Кассия с усилием оторвала взгляд от маркиза, хотя ничего не сознавала, кроме неумолимой силы, исходящей от этого человека. В голове вихрем проносилась лишь одна лихорадочная мысль: ей нельзя, нельзя находиться так близко от него.
Она огляделась в поисках Перри, чувствуя, что должна немедленно искать у него защиты. Родственники маркиза собрались в другом конце салона, но брата с ними не было. Стеклянная дверь, выходившая на террасу, оказалась распахнутой, и Кассия без объяснения поняла, что Перри и Лизетт решили прогуляться при лунном свете.
— Хотите присоединиться к ним? — спросил маркиз.
— Нет, конечно, нет, — поспешно заверила Кассия. — Я ищу Перри, потому что знаю, как восхитил бы его этот великолепный пейзаж.
— Уверен, что завтра сэр Перегрин успеет рассмотреть его, — заверил маркиз.
Кассия ощутила, что он снова понял, о чем она думает, и неожиданно испугалась: вдруг он догадается о ее чувствах к нему? И хотя она не могла объяснить это даже себе самой и лишь испытывала неземное блаженство оттого, что стоит совсем рядом, все-таки сказала;
— День был слишком тяжелым, и я устала. Надеюсь, вы простите меня, если я поднимусь к себе?
— Да, конечно, — кивнул маркиз. — Я хочу, чтобы завтра вы чувствовали себя как можно лучше, потому что хочу пригласить вас прокатиться со мной верхом, прежде чем приедут остальные гости, которые участвуют в скачках.
— С удовольствием! — обрадовалась Кассия, но тут вдруг вспомнила, что среди нарядов, присланных «мадам де Сальре», не было амазонки. Девушка поколебалась, вспомнив об изношенной юбке и заштопанной блузке, которые носила дома.