— Который час? — спросила Каролина, не сводя глаз с дороги, простирающейся перед ними.
Сэр Монтегю вынул из кармана жилета золотые часы и попытался разглядеть, что же показывают стрелки. Светила луна, но деревья отбрасывали на узкую дорогу густую тень, и ехали они очень быстро, так что прошло несколько секунд, прежде чем он смог ответить:
— Без трех минут половина десятого. Отлично едем!
— Надеюсь, вы не слишком оптимистичны, сэр, — откликнулась Каролина. — Хоть по этой дороге и мало кто ездит, но, по-моему, на нее мы потратили больше времени, чем, если бы держались центральной.
— Клянусь вам, она короче, — ответил сэр Монтегю. — Я ездил здесь не раз. Думаю, что леди Роэн будет сбита с толку тем, что та дорога всецело в ее распоряжении.
Каролина засмеялась:
— Если мы и в самом деле сумеем подъехать к дому вашей сестры первыми, то мне ужасно хочется увидеть их лица в тот момент, когда они поймут, что мы уже ждем их. Сэр Монтегю, вы действительно думаете, что они оглядываются и удивляются, почему нас не видно?
— Предполагаю, что именно это они и делают, — улыбнулся сэр Монтегю, — если только не думают, что мы их обогнали.
— Дай Бог, чтобы так и было! — с жаром воскликнула Каролина. — Сколько нам еще ехать?
Она стегнула лошадей кнутом, и легкий фаэтон устремился вперед еще быстрее.
— Мили четыре, не больше, — ответил сэр Монтегю. — Примерно через милю мы выедем на центральную дорогу.
— Опередив экипаж леди Роэн, — добавила Каролина весело и возбужденно.
Увидев, что приближается поворот, она слегка придержала лошадей. Гнедые совсем не устали, хотя скакали уже более полутора часов, и Каролина с радостью подумала, что сэр Монтегю вовсе не хвастался, когда утверждал, что это лучшая пара чистокровных рысаков в Лондоне.
Фаэтон миновал поворот, и в лунном свете, на заросшей травой деревенской площади, показались несколько домов. Рядом с амбарами и утиным прудом располагалась небольшая гостиница с остроконечной крышей. На ветру со скрипом качалась вывеска, в окнах ярко горел свет. Однако Каролина заметила только, что дорога расширяется и дальше с четверть мили идет прямо. Она взмахнула кнутом, но в этот момент мальчик грум, сидевший на запятках, крикнул:
— Простите, миледи, но сдается мне, что-то стряслось с задним колесом.
— Что случилось? — испуганно спросила Каролина. — Я ничего не чувствую.
— Тарахтит что коробка с костями, миледи. Надо бы посмотреть.
— Господи, тут и у святого лопнет терпение! — воскликнула Каролина, останавливая лошадей против гостиницы. — Скорее, скорее, — нетерпеливо добавила она. — Клянусь, тебе это все только показалось.
Грум спрыгнул на землю. Сэр Монтегю, опершись о борт фаэтона, тоже спустился вниз. Он вполголоса заговорил с грумом, и они вместе склонились над колесом.
— Ну что, все в порядке? — через минуту обеспокоенно спросила Каролина.
— Боюсь, парень прав, — ответил сэр Монтегю. — На оси отвратительная трещина. Я считаю, что дальше ехать очень опасно.
— Это уж слишком! — воскликнула Каролина.
— Ну, возможно, все не так страшно, как кажется, — успокаивающе сказал сэр Монтегю. — Прошу вас, Каролина, подождите в гостинице, пока я узнаю, можно ли здесь починить ось.
Грум придержал коней, и Каролина спустилась вниз.
— Какое ужасное невезение! — сердито воскликнула она, обращаясь к сэру Монтегю. — Мы так отлично ехали, осталось всего несколько миль — и, пожалуйста!
— Быть может, это займет всего несколько минут, — предположил он, успокаивая спутницу. — Зайдите в гостиницу, Каролина. Здесь очень неплохо. Я и раньше тут бывал; да и бокал вина нам не повредит. У меня в горле пересохло от пыли.
— Ну, хорошо, если вы этого хотите, — согласилась Каролина. — Но велите заняться колесом как можно быстрее.
Сэр Монтегю повернулся к груму:
— Поторопись, парень, найди конюха и сообщи мне, что можно сделать.
— Да, сэр, — ответил грум, когда сэр Монтегю, картинным жестом сняв шляпу, открыл перед Каролиной дверь гостиницы.
Помещение было не слишком просторным, с низким потолком и дубовыми балками, но чистым и уютным. В большом камине ярко пылал огонь. Возле него сидел только один посетитель, вытянув ноги к пламени. На столе рядом с ним стоял бокал вина. Услышав, что дверь открывается, он неторопливо поднял глаза, но, увидев, кто вошел, резко выпрямился и удивленно поднял брови.
Это был молодой человек, одетый, как отметила Каролина, в высшей степени модно. Сюртук оливкового цвета с подбитыми плечами украшали блестящие пуговицы. Темные волосы незнакомца были причесаны по последней моде — «порыв ветра». Его можно было бы назвать привлекательным, если бы не густые брови, почти сросшиеся у переносицы, — казалось, будто он постоянно хмурится, — и опущенные вниз уголки рта, словно он смотрел на жизнь с постоянной презрительной усмешкой.
— Садитесь у огня, — сэр Монтегю, войдя в комнату, повернулся к Каролине. — Я закажу бутылку вина. — Он повысил голос: — Эй, хозяин!
Молодой человек в зеленом сюртуке вскочил на ноги.
— Риверсби! — воскликнул он. — Что вы здесь делаете? И по тону голоса, и по выражению его лица было видно, что встреча с сэром Монтегю не доставляет ему удовольствия. Тот медленно повернулся и помолчал, прежде чем ответить учтивейшим тоном:
— Полагаю, я не обязан отвечать на ваш вопрос. Это место вами не куплено, не так ли?
Каролина чувствовала себя неловко: мужчины явно недолюбливали друг друга. Неожиданно она вспомнила о своем собственном положении, о том, что она не желает быть узнанной. Она отвернулась, надеясь, что модная шляпа с большими полями скроет ее лицо в тени, и с радостью услышала женский голос:
— Ваша милость, не желаете ли пройти наверх?
— Да, конечно, — ответила Каролина и быстро вышла из зала в коридор, где приятной наружности женщина средних лет поклонилась и, высоко подняв руку со свечой, повела ее наверх.
— Сюда, ваша милость. Прошу вас, осторожнее на этой ступеньке. По высоте она не такая, как остальные, и здесь часто спотыкаются.
Они благополучно поднялись по лестнице, и женщина открыла дверь.
— Надеюсь, ваша милость найдет комнату удобной. Это наша лучшая спальня, ею редко пользуются, но, когда мы сегодня утром получили сообщение от сэра Монтегю, мы ее открыли и прибрали здесь, как следует. Постель тоже проветрена, ваша милость, горячие кирпичи лежали в ней весь день. Ей-богу, вам в ней будет вполне удобно! Только в прошлый Михайлов день я заново набила перину самым лучшим гусиным пухом.