Вейн свободен! Весь мир для Каролины засиял радужными красками. Пусть он беден и нет у него титула, но самое главное — он богат всем остальным. Разве здравый рассудок и крепкое здоровье не дороже всех богатств на свете? Что значит все это в сравнении с тем, что они могут принадлежать друг другу по-настоящему, как муж и жена, что они могут иметь детей, ничего не опасаясь, и что теперь ничто не омрачает их любовь, не угрожает ей?
Сердце Каролины пело, глаза сияли, словно звезды. Она не могла найти слов, чтобы заговорить с лордом Милборном, но чувствовала, что он, должно быть, понимает и молчит из сочувствия.
Они свернули в коридор, который вел к комнате леди Брикон, и вдруг услышали за собой шаги. К своему удивлению, Каролина увидела, что бежит Доркас — неуклюже, но быстро; чепчик и передник у нее сбились на сторону, по щекам текли слезы. Не говоря ни слова, она пробежала мимо Каролины и лорда Милборна и без стука ворвалась в комнату леди Брикон.
Встревожившись, думая, что Доркас, должно быть, помешалась, Каролина поспешила за ней следом и увидела, как служанка бросилась на колени у постели и воскликнула:
— О миледи, он жив! Мистер Ройд… жив! Ох, миледи, миледи!
Леди Брикон вдруг села и протянула руки к Доркас, но одновременно с этим она повернулась и на пороге увидела лорда Милборна. Она долго и пристально смотрела на него.
В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь рыданиями Доркас. Леди Брикон побледнела, побледнела так сильно, что Каролине показалось, будто она вот-вот упадет в обморок.
Лорд Милборн прошел вперед и взял ее руки в свои.
— Это я, Маргарет, — произнес он.
Леди Брикон вскрикнула — это был крик радости и удивления. На глаза Каролины навернулись слезы, и лишь сквозь ослепившую ее пелену она видела, как лорд Милборн поднес обе руки леди Брикон к губам и держал их с таким видом, словно никогда уже не отпустит.
Затем она увидела, что леди Брикон не падает в обморок, а улыбается, и глаза у нее блестят. В смущении, чувствуя, что сейчас она здесь лишняя, Каролина хотела выйти из комнаты, но в тот момент, когда она уже была у двери, лорд Милборн поднял голову и остановил ее.
— Каролина, не уходи, — сказал он. — Ты слышала уже многое, так что должна дослушать до конца. И вы тоже, Доркас, — добавил он доброжелательно, глядя на пожилую женщину, вытирающую глаза краешком передника.
— Френсис, милый Френсис, — тихо проговорила леди Брикон, — это действительно ты?
— Да, дорогая моя, это я. О Маргарет, если б ты только знала, что я пережил за все эти годы, когда не мог разыскать тебя. Я искал тебя в Йоркшире повсюду. Мне сказали, что твой отец умер, но никто понятия не имел, где ты живешь и жива ли ты.
— Но что же случилось с тобой, Френсис? — задала вопрос леди Брикон. — И что привело тебя сюда?
— Это совсем другая история, дорогая моя, — сказал лорд Милборн, поглядев на Каролину. — Позже я расскажу тебе обо всем. Пока же достаточно сказать, что, невзирая на удивительные превратности судьбы, ты вернулась в мою жизнь, и я могу объявить, что ты моя жена, а… Вейн — мой сын.
Леди Брикон слегка вздрогнула. Каролина увидела, что пальцы ее еще крепче сжали руку лорда Милборна, и она очень тихо произнесла:
— Значит, ты знаешь?
— Да, дорогая, я знаю.
— Ты прощаешь меня? Я хотела сделать как лучше — для Вейна. Я верила, что ты погиб, и мне была невыносима мысль о том, что он будет жить в бедности и нужде. Ты на меня не сердишься?
Лорд Милборн наклонился и поцеловал ее руку.
— Разве я могу на тебя сердиться? Теперь все будет хорошо — я тебе обещаю.
Леди Брикон вздохнула с облегчением.
— А Вейн узнает, что ты его отец. Я всегда хотела этого больше всего на свете.
— Когда я искал тебя, то не знал о его существовании, — сказал лорд Милборн. — Теперь я рад этому. Мне было достаточно тяжело, оттого что я потерял тебя, Маргарет, и без мыслей о потере сына.
— Но что же случилось с тобой, дорогой? — вновь спросила леди Брикон.
— Похоже, я долго не могу дойти до главного, — с улыбкой ответил лорд Милборн. — Слава Богу, Маргарет, наша жизнь еще не кончена, и мы сможем обо всем рассказать друг другу! Если же говорить коротко, то со мной приключилось вот что. После того как меня насильно завербовали и отвели на «Триумф», нас, как вы слышали, обстреляли французы. Мы храбро сражались, но их было раза в четыре больше. Доркас говорила, что все-таки «Триумф» захватить не удалось, на помощь пришли другие британские военные корабли. Ничего этого я не знал. Меня ранило в голову, и, по-видимому, я упал за борт. Когда я очнулся, то обнаружил, что нахожусь на плоту вместе с другим моряком, который меня спас.
Я был очень плох и мало что помню, кроме необычайной жажды и стараний моего товарища проследить, чтобы я не свалился с плота. Мы продержались так дня два, пока нас не подобрали какие-то французские рыбаки. Они отвезли нас на побережье Бретани и отнеслись к нам очень милосердно, но я потерял память. Я понятия не имел, кто я и откуда. Местный лекарь заштопал мне рану на голове, но больше ничем не мог помочь. Более шести месяцев я пробыл с рыбаками как инвалид, совершенно беспомощный во всех отношениях. То, что они не отправили меня в тюрьму или не бросили обратно в море, говорит об их добром сердце. Позже, по счастливой случайности, я подружился с французским джентльменом, оказавшимся одновременно философом и любителем литературы. Мы много разговаривали, и он сообразил, что, несмотря на бедную одежду, я не крестьянин, каким выгляжу. Он взял меня к себе в дом и послал за врачом в Париж. Тот объявил мой случай интересным, но, по его мнению, я был неизлечим. Друг мой показывал меня другим врачам, и все они нашли, что ничего не могут для меня сделать.
Вернувшись к привычному образу жизни, я отдыхал, имел занятия, приличествующие моему положению, и ко мне постепенно вернулась память. И, прежде всего, Маргарет, я вспомнил твое лицо. Оно очень ясно возникло передо мной, но прошло много времени, прежде чем я смог вспомнить твое имя или даже то, что мы женаты. Постепенно, шаг за шагом, я все вспомнил. Меня немедленно охватило лихорадочное желание вернуться домой и найти тебя. С ужасом я осознал, что мы были врозь уже почти три года.
Друг мой дал мне денег для возвращения в Англию и договорился, чтобы меня перевезли, — это было делом нелегким, поскольку наши страны все еще воевали. Я вернулся назад и обнаружил, что ты исчезла, а твой отец умер. Старики, у которых ты жила возле Плимута, тоже умерли. Я чуть с ума не сошел, пытаясь отыскать твой след, но все попытки оказались напрасными.
Восемнадцать месяцев спустя мои обстоятельства совершенно переменились. Два моих кузена погибли, сражаясь против Бонапарта, а дядя, граф Милборн, умер. К своему удивлению, я оказался его наследником. Из человека бедного и не нужного никому, кроме тебя, дорогая моя, я стал богатым человеком, обладающим старым и почетным титулом. Можешь ли ты представить, как я хотел тебя найти?