Роби скосил на нее глаза.
Хорошо зная его. Тила спросила:
— А что, Патрик, берет с него больше действительной стоимости?
— Ну конечно! — решительно произнес брат. — Он же должен хоть что-то получить от этой сделки!
Тила вздохнула:
— Просто я не думала, что он будет брать комиссионные с мебели.
— Он считает, у него есть право на любые комиссионные, — объяснил Роби. — И «на любые» здесь наиболее подходящее выражение после всего, что он сделал.
— Может, это и так, — согласилась Тила, — но в то же время это довольно странный способ зарабатывать на жизнь.
— Поверь, я знаю об этом гораздо больше тебя, — возразил Роби. — И если бы речь шла о выборе между богатством и бедностью, я бы предпочел быть богатым.
— Что ж, не спорю! — усмехнулась Тила. — Но все-таки мне кажется, есть вещи, которые настоящий джентльмен никогда бы себе не позволил.
— Да, конечно, — съязвил Роби, — особенно если джентльмен с пустыми карманами и непомерными запросами.
После этих слов наступило молчание.
— Ты… что… тоже занимался подобными вещами? — наконец оторопело произнесла Тила.
Он посмотрел на сестру и с нарочитой грубостью ответил:
— Конечно, занимался! Если кто-то просит меня купить ему лошадь, пусть заплатит за мое умение выбирать хороших, породистых лошадей и объезжать их. По-моему, легче заплатить одному человеку, чем распыляться на многих.
— Надеюсь… я правильно тебя поняла…
Тила подумала, что Роби никогда бы не сделал ничего подобного, если б не Патрик О'Келли.
Странное чувство вдруг охватило ее.
Ей вдруг почудилось, будто их обоих быстро затягивают зыбучие пески и выбраться уже почти невозможно.
Одно тянуло за собой другое, потом третье.
Как все усложнилось!
Такого никогда не могло случиться, пока мама была жива. Тогда мир казался прекрасным и простым — солнце на небе и зеленые деревья на земле.
«Я слишком много хочу», — одернула себя Тила.
И в то же время она ужасно боялась будущего.
Тила вошла в классную комнату и посмотрела в окно, выходящее в парк.
Как и всем домочадцам, ей было немного не по себе.
Мистер Викхэм приезжает сегодня.
Слава Богу он провел две недели в Лондоне, прежде чем приехать в Ставерли, так что была возможность довести ремонт до конца.
Роби поехал встречать его.
На прощание Тила сказана брату:
— Постарайся задержать этого человека, насколько сможешь.
— Сомневаюсь, смогу ли я повлиять на «Его Высочество и Могущество», — пошутил Роби.
«Да, судя по описанию, такой титул подходит ему больше всего», — подумала она.
Чем меньше времени оставалось до приезда мистера Викхэма, тем ощутимее становилось раздражение, копившееся в ней.
Дом между тем превратился в прекрасный дворец.
«Прямо как в детстве», — умилилась девушка.
Но при всем при том ее приводила в негодование мысль, что Роби так старался вовсе не для себя, а для какого-то американского миллионера.
Она почти не сомневалась, что новоявленный хозяин дома и не соизволит поблагодарить их за проделанную работу.
«Он примет это как должное», — подначивала она себя. — И, конечно, отметит, что его ранчо в Техасе намного лучше «.
Но все же, когда она видела бархатные шторы и атласные подушки, ей хотелось петь от радости.
Ставерли вновь был красив!
Ставерли был впечатляющ!
Ставерли был изыскан!
Он был таким, каким его хотел видеть дед.
Поначалу Роби колебался, покупая дорогую мебель.
Но затем они с Тилой решили, что такой случай выпадает единственный раз и потому не надо скупиться.
В результате все, что они купили, выглядело великолепно и отлично вписывалось в интерьер.
Роби прислал письмо пару дней назад.
В нем сообщалось, что они привезут мистера Викхэма с дочерью в среду.
Прочитав письмо. Тила не сразу могла собраться с мыслями.
До последней минуты она надеялась, что мистер Викхэм передумает и уедет обратно в Америку.
Или какой-то непредвиденный случай потребует его срочного вмешательства.
Она даже видела словно наяву апокалипсические сцены крушения двух поездов и взрыва на нефтяной скважине.
Тогда ему точно пришлось бы вернуться для разбирательства по этим делам.
Но, к ее великому сожалению, ничего такого не произошло.
Прежде чем в дом въехали новые слуги, она вместе с Коблинсами перебралась в домик на холмах. Кингфишер тоже составил им компанию.
Дом после ремонта выглядел очень мило.
Там разместили кое-какую мебель из Большого дома и повесили новые шторы.
Типе не хотелось думать, что совсем скоро ей придется оставить этот дом и уйти в главное поместье, чтобы приступить к своим обязанностям.
Все это было очень трудно объяснить Кобпинсам: они не понимали, почему им нашли замену и они не могут продолжать трудиться, как делали это всю жизнь, и почему мисс Оттила теперь должна быть гувернанткой.
В конце концов девушка объяснила доходчивее:
— Это значит, я смогу зарабатывать достаточно, чтобы мы не испытывали ни в чем нужды. Вы будете по-прежнему получать свою зарплату, и мы не станем отказывать себе в хорошей еде.
Просто я буду работать, потому что сэр Роберт попросил меня присмотреть за маленькой девочкой.
— Значит ли это, мисс Оттила, что вы не будете жить здесь, с нами? — сделала большие глаза миссис Коблинс.
— Только пока мистер Викхэм будет в Англии, — ответила Тила. — Но так как у него обширные владения в Америке, за которыми надо присматривать, я не думаю, что он надолго останется здесь.
Наконец они поняли что к чему, но миссис Коблинс все же с грустью промолвила, что без мисс Оттилы их жизнь станет совсем другой.
Этим утром Тила ушла из домика для гостей.
Прощаясь, она снова попросила их на некоторое время забыть, что ее зовут мисс Оттила, и не называть ее так.
— А там, в деревне, мисс Оттила, подумают, мол, что-то неладно, раз вы работаете в Большом доме, — забеспокоился Кобпинс.
— Они не узнают об этом, — уверила его девушка. — Ив том числе по этой причине я изменяю имя.
Коблинс удивленно посмотрел на нее: