— Где ваш отец?
— Папа… умер, — ответила Сабра. — Он был… связан, как и вы, но его… укусила… змея.
Маркиз вздрогнул.
— Вы уверены?
— Совершенно уверена… его тело уже… остыло, и ни Ахмед, ни я не могли нащупать его… пульс.
После небольшой паузы она добавила:
— Можете сами убедиться, но… медлить… опасно.
Маркиз и сам это понимал и не сомневался, что Сабра не сказала бы, что ее отец мертв, если бы существовал хоть малейший шанс, что он жив.
Но это ужасное несчастье просто не укладывалось у него в голове.
И только когда он пополз вслед за девушкой к дыре, он вспомнил, что змеи в Тунисе очень опасны и укус некоторых из них влечет за собой мгновенную смерть.
Выбравшись из палатки, маркиз увидел при свете звезд, что бедуины разбили свою стоянку на краю апельсиновой рощи.
Сабра была права, говоря, что они должны двигаться очень осторожно: низкий и редкий подлесок не давал никакой защиты.
Единственный способ остаться незамеченными — это ползти, как индейцы, на животе.
Опустившись на землю, маркиз заметил, что всего в нескольких футах от его палатки стоит та, в которой был привязан Киркпатрик.
Маркиз разглядел длинную щель, которую проделал Ахмед, чтобы попасть внутрь.
Содрогнувшись, он подумал, что своего пленника убили не бедуины, а то, что они сочтут прямым орудием Аллаха, — змея.
Но где есть одна змея, может встретиться и другая, похолодев от ужаса, понял маркиз, когда вслед за девушкой; медленно и как можно тише пополз прочь от лагеря.
Частые на этой равнине колючие растения, от которых достается даже лошадям, жестоко царапали ему руки.
Некоторые шипы проходили сквозь ткань брюк, но маркиз упорно следовал за Саброй.
Впереди полз Ахмед, рискуя первым столкнуться со змеей, прежде чем она нападет на других.
Когда один особенно колючий куст до крови расцарапал маркизу пальцы, он с облегчением понял, что они наконец выбранись из поля зрения бедуинов.
Прямо перед ними, надежно привязанные к оливковым деревьям, стояли три лошади.
Со вздохом облегчения Сабра вскочила на ноги и, молча помахав маркизу, легко побежала к лошадям.
Ахмед был уже там и помог девушке сесть в седло.
Маркиз подбежал к ним, но, пока отвязывал свою лошадь, ту самую, на которой проехал весь путь от Туниса, Ахмед уже вскочил в седло и поскакал за Саброй.
По темпу, который взяла девушка, маркиз понял: Сабра, как и он, боится, что бедуины обнаружат побег и станут преследовать их.
Низко над горизонтом висел серп луны.
Взглянув на него, маркиз вспомнил пророчество предсказателя. Опасность грозит им на заходе луны.
— Терпеть не могу все эти приметы и знамения! — раздраженно пробормотал он. — Чем скорее я уберусь из этой страны, тем лучше!
Однако бессмысленно было говорить это, и в любом случае сейчас все зависело от Сабры, которая мчалась впереди него.
Спустя короткое время маркиз подумал, что девушка благоразумно делает крюк, чтобы достичь Эль-Дьема.
Когда наконец лагерь бедуинов остался в двух милях позади, а никаких признаков погони не было, Сабра придержала лошадь и, как только маркиз поравнялся с ней, сказала:
— У меня есть план. Если вы согласны, то Ахмед вернется в лагерь, но ничего не скажет о том, что случилось этой ночью.
Она помолчала минуту, потом продолжила:
— Если бы папа был с нами, Ахмед, конечно, пошел бы пешком, но теперь, с вашего разрешения, он вернется на папиной лошади.
Сабра настороженно посмотрела на маркиза, словно ожидая возражений, но он только спросил:
— А куда поедем мы?
— Я слышала, как вы велели капитану направляться в Махдию, и я думаю, что, чем скорее мы попадем туда, тем в большей безопасности вы будете.
Переведя дух, она пояснила:
— Вряд ли бедуины последуют за нами, но рисковать нельзя.
Маркиз улыбнулся:
— Я в ваших руках.
Сабра вытащила из кармана юбки мешочек и протянула ему.
— Я прихватила деньги, которые вы спрятали у себя в палатке в Эль-Дьеме. Я уже вознаградила щедро от вашего имени главного погонщика, но думаю, вы захотите сами поблагодарить Ахмеда.
Девушка перевела дыхание.
— Он знал, где остановились бедуины, и без него я бы не сумела разрезать ваши путы.
Маркиз взял у нее деньги, удивляясь, как Сабра смогла найти их.
Во время путешествий он всегда закапывал деньги в землю, чтобы их не обнаружили мелкие воришки.
Маркиз открыл мешочек и вытащил деньги: так много, что, когда Ахмед получил их, он мог лишь с трудом выговорить «спасибо».
Сабра протянула парню руку:
— Благодарю тебя от всего сердца?
Ты был более чем любезен, и спасибо Аллаху, что ты оказался здесь, чтобы помочь нам.
Голос Ахмеда дрожал от волнения, когда он произнес:
— Мархаба.
Сабра с улыбкой повернула лошадь и уверенно поскакала дальше, словно знала дорогу к морю.
Это была долгая и изнурительная езда.
Маркиз и Сабра выбились из сип, лошади уже были все в пене.
Они остановились в какой-то грязной деревушке, чтобы напоить лошадей, но для себя им ничего купить не удалось.
Путники поехали дальше, срывая небольшие апельсины, которые лучше утоляют жажду, чем вода, редкая в этой стране да к тому же грязная.
Когда рассвело и первые лучи солнца позолотили волосы Сабры, маркиз невольно залюбовался их красотой.
Но при дневном свете он увиден, что девушка очень бледна: ее потрясла смерть отца и то, что она осталась теперь одна.
Но Сабра по-прежнему подгоняла лошадь, спеша как можно скорее добраться до гавани, и маркиз почувствовал, что сейчас не время говорить о Киркпатрике.
Поэтому он сосредоточил все мысли на том, как им лучше выбраться из этой переделки.
Маркиз молился, чтобы капитан выполнил его указания, ибо если он сделал это, то должен быть уже в Махдии.
Каким неимоверным облегчением, думал маркиз, будет снова ступить на борт «Русалки».
Задолго до того, как показалось море, над залитой солнцем землей подул свежий бриз, и воздух стал соленым.
И вот они увидели вдали сверкающую ослепительную синеву Средиземного моря и силуэты кораблей на фоне яркого голубого неба.
Дорога стала оживленной. Теперь вокруг были люди, верблюды, мулы и овцы.