Именно это он искан в своих путешествиях и именно это любил находить в людях.
Вот почему он с такой тоской думал о будущем: все, кого он встречал в Куине, и большинство тех, с кем он общался в Лондоне, были совершенно предсказуемы во всех своих речах и поступках.
С первой минуты знакомства маркиз видел, что для его острого и проницательного ума они подобны открытой книге.
И то же самое он почувствовал, когда остался наедине с Жанной.
Раньше, если они не предавались любви, то развлекались в каком-нибудь экзотическом местечке или ходили на вечеринки, где присутствовали женщины той же профессии, что и Жанна.
Или же сидели в ресторане, где под музыку оркестра и болтовню других гостей вели легкий остроумный разговор, в котором француженкам нет равных.
Но, оказавшись с ней вдвоем в тишине виллы, маркиз обнаружил, что знает все, что Жанна собирается сказать, еще до того, как она раскроет свои красные губки.
Ее настроения, иногда капризные, иногда дерзкие или кокетливые, были столь же предсказуемы, и если Жанна находила его скучным, то и он отвечал ей тем же.
Но сегодняшний вечер, заключил маркиз, был восхитительным, потому что задал работу его уму.
В то же время ему захотелось больше узнать о Киркпатрике.
Что этот человек джентльмен, маркиз понял сразу, едва увидел его, но Киркпатрик был, кроме того, и авантюристом.
И не просто авантюристом, а авантюристом с огромным обаянием, неистощимым запасом юмора и совершенно не похожим ни на кого из прежних знакомых Виктора.
А еще маркиза снедало любопытство насчет Сабры.
Казалось несообразным, что она так тиха и скромна.
Он даже подумал несколько цинично, что, раз уж Киркпатрик имеет хорошенькую дочку, было бы только естественно, если бы он использовал ее для привлечения богатых мужчин, чьи деньги нужны ему для финансирования своих фантазий.
Прежде чем заснуть, маркиз решился.
Есть сокровища или нет сокровищ, он поедет в Тунис.
В любом случае это будет лучше возвращения в Англию, где стая голодных волков только и ждет, чтобы разорвать его в клочья…
Маркиз, как обычно, встал рано и, выйдя на веранду, где он завтракал, с удивлением обнаружил там Сабру — она стояла у балюстрады и смотрела на море.
Девушка не надела шляпу, и утреннее солнце, игравшее на ее необычного цвета волосах, заставило маркиза посмотреть на нее внимательнее.
Сабра по-прежнему была в своих несуразных очках, которые казались слишком большими для ее личика, но теперь маркиз разглядел прямой аристократический носик и идеальный изгиб губ.
Она была в том же платье, что и вчера, — повседневном и немного экстравагантном.
Маркиз решил, что девушка нарочно подражала художницам — только они на юге Франции не одевались модно и дорого.
Сабра не повернула головы при его появлении, но как-то напряглась, словно маркиз нарушил ее размышления.
— Доброе утро! — сказал он с нарочитой небрежностью.
Маркиз не стан подходить к девушке, он прошел прямо к стопу и сел — обычно .слуги тотчас приносили ему завтрак.
Сабра даже не шевельнулась, и через минуту, раздосадованный тем, что она не обращает на него внимания, маркиз сказан:
— Надеюсь, вы присоединитесь ко мне. Или вы уже позавтракали?
Сабра неохотно оторвалась от созерцания пейзажа и медленно направилась к столу. Даже в повседневной одежде она выглядела грациозной. Девушка села на другом конце стола, как можно дальше от маркиза.
— Надеюсь, вы хорошо спали, — сказал он, вызывая гостью на разговор.
— Да, благодарю вас. У вас очень удобная вилла.
— Я так и думал, что вам понравится, особенно после неудобств вашего последнего ночлега, которые столь красноречиво описал ваш отец.
Если он надеялся разговорить Сабру, его попытка не увенчалась успехом.
Слуги принесли кофе, горячие рогалики в плетеной корзинке, накрытой льняной салфеткой, и яичницу с беконом для маркиза.
Маркиз посмотрел на девушку.
— Вижу, вам нравится легкий petit dejeuner по-французски, но, уверен, ваш отец, как и я, предпочтет английский обычай начинать день с чего-то существенного.
Сабра не ответила, и, чуть подождав, маркиз спросил:
— Я не прав?
— Папа тратит столько энергии, — ответила Сабра, — что явно нуждается в питании.
Она говорила насмешливо, словно маркиз докучал ей своими расспросами.
Маркиза задело ее поведение, потому что он не мог найти ему объяснения.
— Скажите, — спросил он немного погодя, — почему вы думаете, что экспедиция, которая так интересует вашего отца и к которой он так настойчиво склоняет меня, — это ошибка?
Он твердо решил заставить девушку отвечать и, когда Сабра заколебалась, нетерпеливо потребовал:
— Я хочу услышать правду, а не какие-нибудь успокоительные отговорки.
— Я уже сказала вам правду, — отрезала девушка. — Я считаю, что это потеря вашего времени.
— Вы думаете обо мне или о себе?
— Вы спросили, и я ответила!
Сабру явно возмутил этот допрос, но маркиз не собирался отступать.
— Я бы хотел, чтобы вы немного развили эту тему. Как я понимаю, вы подозреваете, что сокровища, о которых слышал ваш отец, не существуют.
Он выжидательно посмотрел на девушку, но Сабра молчала.
— А это значит, что мы совершим наше путешествие впустую. Но разве не приятно посмотреть Тунис? Или вы уже бывали там?
Ответа снова не последовало, и маркиз не выдержал:
— Я задал вам вопрос , и считаю очень невежливым с вашей стороны не отвечать мне!
Он говорил резко и, увидев, как зарделись щеки девушки, понял, что впервые смутил ее.
— Извините… я не хотела быть… невежливой, но я решила, что вам будет… неинтересно мое мнение, и, значит… нет смысла говорить о том, что я… думаю.
— Если бы мне было неинтересно, я бы вас не спрашивал!
На какое-то мгновение маркизу показалось, что Сабра опять замолчит, но она вдруг спросила уже другим тоном:
— Почему вы… уделяете нам… внимание? Ведь мы вам… чужие. Бы живете… совсем в другом… мире.
В ее голосе звучала неуверенность, которая объяснила маркизу, что девушка не только возмущена его навязчивостью, но и взволнована тем, что он принимает их у себя.
— Я отвечу вам, — согласился маркиз. — Я много путешествовал, и когда вы со своим отцом появились здесь, я как раз обдумывал, куда бы мне отправиться.
Он посмотрел на Сабру.