– Да, милорд.
– Почему вы пришли ко мне?
– Меня послала мисс Офелия, милорд. Я не хотела вас беспокоить, но она велела.
– Почему? – спросил граф.
– Ее светлость сегодня выгнала меня из дома, не дав мне ни денег, ни рекомендаций. У меня нет денег, милорд. Ни пенни.
Ее голос задрожал, и граф увидел, что она сейчас расплачется.
– Вы не могли бы подойти немного поближе, – сказал он спокойно, – и рассказать мне, что же, собственно, произошло. Почему ее светлость выставила вас за дверь?
– Да потому, что я принесла мисс Офелии и собачке кое-что поесть, милорд. Я знала, что не следовало так делать, потому что не велели. Но они же голодали, милорд, и я никак не могла что-нибудь принести раньше, потому что за мной все время следили.
Граф ничего не сказал, и Эмили, решив, что он ничего не понимает, продолжала:
– Мисс Офелию наказывают, милорд. Сегодня это было что-то страшное. Сдается мне, что ее светлость убила ее.
– Убила?! – воскликнул граф.
– Да, милорд. Она была без сознания, когда я выбежала из комнаты. А потом, когда я вернулась, она заговорила со мной и сказала, чтобы я к вам пошла.
– Вы хотите сказать, – начал граф, стараясь следить за своим голосом, – что ее светлость сегодня избила мисс Офелию?
– Да, милорд. И меня заставила смотреть, потому что я принесла мисс Офелии кое-что поесть.
– Так что же случилось? Расскажите, – попросил граф.
Ему было трудно сдерживать гнев в голосе, но он понимал, что испугает Эмили еще больше, чем она и без того напутана, и поэтому старался говорить очень спокойно.
– Ну, я принесла мисс Офелии немного сыра и цыпленка, милорд. И объедки для собаки.
– Это очень любезно с вашей стороны.
– Я знала, что мне попадет, если меня поймают, но думала, что ничего не будет, потому что нам сказали, что ее светлость легла отдохнуть и француженка, которая все ей рассказывает, у нее.
– Продолжайте, – сказал граф.
– Ну, так вот. Мисс Офелия поела, что я ей принесла, собачка подобрала то, что было для нее, и вдруг заходит ее светлость. Ой, милорд, как это было ужасно!
Теперь Эмили плакала. Она вытащила платок из рукава и вытерла им глаза. Граф подождал и попросил:
– Я хочу, чтобы вы мне рассказали все, что случилось. Может быть, я смогу чем-то помочь?
– Да нет, уже поздно, – сказала Эмили, рыдая. – Мисс Офелия, наверное, умрет. А может быть, ее уж и нет в живых. У нее вся спина была в крови, так что я даже смотреть на это не могла, милорд.
– А ее светлость собаку тоже била? – спросил граф.
– Она стегала ее, милорд, пока та не стала визжать и кричать, почти как ребенок. А мисс Офелия все время повторяла: бейте меня, а не Пирата, он же ничего не понимает.
Эмили говорила бессвязно, но граф ясно представил, что случилось. Он решительно не мог понять, почему все это могло произойти после того, как навестил ее мачеху после обеда.
– Как вы думаете, – спросил он после минуты молчания, во время которого слышались лишь рыдания Эмили, – как вы думаете, почему сегодня ее светлость так избила мисс Офелию? И почему она пришла к ней в комнату и застала вас там?
Он подумал, что это главный вопрос, на который нужно найти ответ. Почему? Ради чего Цирцея решила избить свою падчерицу, еще даже не зная, что Офелия пожаловалась на наказание голодом.
– Потому что ее светлость это любит, милорд, – ответила Эмили. – Все оттого, что они с этой француженкой вытворяют в том дурном месте, куда они ходят.
– В каком месте? – спросил граф.
Эмили выглядела смущенной.
– Пожалуй, мне не следовало об этом говорить, милорд. Меня просили помалкивать.
– Но если вы хотите, чтобы я помог вам и мисс Офелии, вы должны рассказать мне все, что знаете. Прежде всего, кто вам запретил говорить о том месте, куда ходит ее светлость?
Видно было, что Эмили не по себе. Она тихо призналась:
– Это Джим, милорд.
– А кто это Джим? – спросил граф.
– Он лакей и стоит на запятках кареты ее светлости. Он из тех же мест, что и я. Я его знаю с тех пор, как была вот такой, – и она показала рукой три фута от пола.
– И что сказал Джим? – спросил граф.
– Я бы не хотела его подводить, милорд...
– Обещаю вам, что Джиму ничего не грозит, во всяком случае, с моей стороны, – ответил граф. – Но все, что вы знаете, может пойти на пользу мисс Офелии, если вы действительно хотите ей помочь.
– Еще бы я не хотела помочь – конечно, хочу, милорд. И если не поспешить, то будет слишком поздно.
– Тогда скажите мне, что вы знаете, – приказал граф. – Давайте начнем с Джима.
– Джим возит ее светлость.
– И куда он ее возит?
– В такое место в Челси, милорд. Оно называется Лимбрик-лейн.
– И Джим вам рассказывал, что там происходит?
Эмили нервно обернулась через плечо и затем сказала еле слышно:
– Это колдовство, милорд. Черная магия. Они вызывают дьявола!
То же самое говорила и леди Харриет, вспомнил граф, но тогда он ей не поверил.
– И все это происходит в доме на Лимбрик-лейн?
– Да, милорд.
– Откуда Джим это знает?
– Он бывает там так часто, что познакомился кое с кем из соседей. Он говорит, что они в ужасе от того, что делается в доме под номером тринадцать.
– Они сказали ему, кто там живет?
– Там старуха, которую зовут Зенобия или что-то в этом роде. И мужчина, который, говорят, был священником, но был...
Эмили не смогла подобрать слова.
– Расстрижен? – подсказал граф.
– Кажется, так милорд. Какое-то странное слово, кажется, именно его говорил Джим.
– А что он еще говорил?
– Туда привозят всяких животных – петухов, однажды привезли козлят. Одна из соседок сказала ему, что они ужасно кричали. И все они там и остались, никто оттуда не вышел.
У графа перехватило дыхание. Он прекрасно представлял, что церемонии черной магии требуют жертвоприношений.
– Что еще? – спросил он.
– Мне не хотелось бы повторять, милорд.
– Все равно, я хочу услышать, – настаивал граф. – Вспомните, Эмили, мы стараемся помочь мисс Офелии.
Голос Эмили превратился в шепот.
– Джим говорит, милорд, что люди там ему сказали, что те, из тринадцатого, купили ребенка у женщины. Ей дали столько золота, что она согласилась, и больше его никогда не видели.