Он улыбнулся немного грустно.
– Они далеко не всегда могут обеспечить меня крышей над головой или куском хлеба.
– Для меня это не имеет значения, пока я буду рядом с вами, – с жаром произнесла Паолина.
Он приподнял рукой ее подбородок, обращая лицо девушки к себе.
– Не говорите так, моя дорогая, – взмолился он. – Мне от ваших слов только тяжелее.
– Разве вы не понимаете, что я не могу молчать? – спросила она. – Вы не можете прогнать меня теперь. Вы не вправе заставлять меня выйти замуж за графа. Как это возможно, когда я люблю вас? Я не стану возражать, даже если нам придется жить в убогом крошечном домике или бродить по дорогам босиком. Мне все равно, пока мы с вами будем вместе.
– Дитя мое, – произнес он с нежностью, – вы даже понятия не имеете, о чем просите. Вы не представляете себе, что такое жизнь. Может быть, вначале у вас хватит сил, чтобы вынести все это, однако я не могу оставаться рядом с вами изо дня в день и видеть, как ваши иллюзии рассеиваются, а ваша красота меркнет из-за тех лишений, которые вы испытываете по моей вине. Я не хочу постоянно быть свидетелем ваших страданий.
– О каком страдании может идти речь, если я буду рядом с вами? – возразила Паолина. – Мы будем счастливы – бесконечно, безумно счастливы вместе благодаря нашей любви.
– Вы искушаете меня, – отозвался сэр Харвей. – Но ради вашего же блага я не должен уступать. Неужели вы думаете, что мне легко, любя вас всей душой, отдать вас другому мужчине? Но у нас нет иного выхода. Денег у нас осталось не так уж много, и скоро они выйдут совсем. Мы сейчас живем на широкую ногу только потому, что рассчитываем на выгодный брак для вас. Но об одном я должен предупредить вас сразу.
– О чем же? – осведомилась Паолина.
– Когда вы выйдете замуж, я не возьму ни единого пенни из ваших денег.
– Но как же так? – изумилась Паолина. – Разве не в этом суть всего нашего замысла.
– В этом была суть замысла, – уточнил он, глаза его были полны еле сдерживаемой муки. – Но теперь все изменилось. В день вашей свадьбы я покину Венецию, и вы никогда больше меня не увидите.
– Нет! Нет! Я не отпущу вас! Я этого не вынесу!
Со слезами на глазах она пыталась удержать его, но сэр Харвей поднялся с места и отошел в сторону.
– Позвольте мне остаться с вами! Умоляю вас, не покидайте меня!
Он стоял у окна, глядя наружу невидящим взором, когда до него донесся ее голос – испуганный, срывающийся голосок ребенка, боящегося темноты. Затем послышались ее приглушенные всхлипывания, рыдания женщины, сердце которой разрывалось от боли. Сэр Харвей тут же обернулся и, сделав три крупных шага, оказался рядом с нею. Взяв ее за руки, он заключил девушку в объятия и прижался губами к ее волосам.
– Не плачьте! О, моя любимая, не надо плакать! – обратился он к ней и затем голосом, в котором чувствовалась неимоверная усталость, добавил: – Я постараюсь придумать какой-нибудь выход. Вы ведь это хотели бы услышать от меня?
– Да, да.
Она перестала плакать, и ее губы внезапно приоткрылись в улыбке, похожей на радугу, пробивающуюся сквозь облака на апрельском небе. Взглянув на нее сверху вниз, он заметил слезы на ее щеках и кончиках длинных ресниц, сверкавшие, словно капельки росы на траве ранним утром.
Она была так молода и так наивна во всем, что касалось окружающего мира, подумал он с внезапной болью в душе. И затем с чувством более глубоким, чем когда-либо раньше в своей жизни, сэр Харвей обратился мысленно с мольбой к Небесам о том, чтобы он не стал причиной ее несчастья.
– Мы должны быть вместе, и это все, чего я хочу, – говорила между тем Паолина. – Вместе – вы и я.
Она на мгновение умолкла и затем очень тихо, почти шепотом, произнесла:
– Я даже не стану упрашивать вас жениться на мне, если вы этого не желаете. Я пойду за вами всюду и сделаю для вас все, что в моих силах. Но если вы предпочитаете остаться свободным, пусть будет так.
Сэр Харвей снова привлек девушку к себе, стиснув ее в объятиях с такой силой, что у нее вырвался еле слышный стон.
– Неужели вы действительно считаете меня способным на такую низость? – с жаром спросил он. – Радость моя, любовь моя, разве я стал бы предлагать вам что-нибудь, кроме законного брака? И вместе с тем что, кроме страданий, может принести вам совместная жизнь со мной? С вашей красотой вы можете сделать самую блестящую партию, однако вы выбрали ничтожного авантюриста, вроде меня, человека, который не может дать вам ничего, если не считать любви.
– Но это все, что мне нужно, – прошептала Паолина. – Ваша любовь отныне и навсегда.
Вместо ответа он поцеловал ее, и этот поцелуй, мягкий и нежный, был для них почти подобен клятве. Им вдруг показалось, что они оба стояли перед слабо освещенным алтарем, где в атмосфере веры и святости связывали себя друг с другом на вечные времена...
Голос сэра Харвея разрушил очарование.
– Нам пора выходить, – коротко произнес он.
– Выходить? – переспросила удивленная Паолина. – Но зачем? Нам нужно как можно скорее покинуть город.
– Мы не станем убегать, – отозвался сэр Харвей хмуро. – Герцог знает, что мы здесь, и я не собираюсь прятаться от него, словно жалкий трус.
– Но ведь он может... убить вас, – запинаясь, пробормотала Паолина.
– Он не пойдет на это. Вы должны помнить, что он, так же как и мы, находясь в Венеции, обязан подчиняться законам, принятым дожем и Сенатом республики. Если герцог и предпримет какие-либо шаги против нас, то, во всяком случае, не здесь. Кроме того, я не хочу, чтобы он имел удовольствие заявить всем и каждому, что мы скрылись от него, и затем послать за нами в погоню своих солдат.
– Он не станет нас трогать, если мы переедем в Австрию, – умоляющим тоном произнесла Паолина.
– Всему свой срок, – отозвался сэр Харвей. – Я не намерен бросить все и покинуть Венецию из-за минутного порыва. Что бы ни случилось, мы должны выполнить наши обязательства на сегодня.
– А что потом?
– Мы обсудим наши планы вечером, – ответил сэр Харвей. Он бросил беглый взгляд на часы. – Мы уже опаздываем во дворец графа. Пока вы отдыхали, он прислал записку, в которой приглашал нас полюбоваться регатой с его балконов. Я согласился, и он сочтет странным, если мы не появимся. Сегодня вечером должен состояться еще один бал, на который мы приглашены. Но мы не будем там задерживаться, а вернемся сюда пораньше, чтобы обо всем поговорить. Вас это устраивает?
– Вполне, – ответила Паолина. – Но, мой дорогой, я надеюсь, вы будете осторожны все это время?
– Да, конечно, – пообещал сэр Харвей. – Я постараюсь ни на мгновение не выпускать вас из вида.
Паолина вздрогнула, вспомнив полные губы герцога и тот ужас, который она испытала, пытаясь спастись от его преследований.