Айлин так спешила, что, когда она снова вошла в кабинет, щеки у нее горели.
— Ленч будет готов с минуты на минуту.
Надеюсь, он понравится вашей светлости.
Герцог взглянул на нее и спросил:
— Вы не присоединитесь ко мне, мисс Эшли?
— Нет, нет, ваша светлость! Я ем в своей «комнате.
Подумав, она добавила:
— После ленча я готова продолжить разговор с вашей светлостью. Я буду ждать здесь на случай, если вдруг понадоблюсь вам.
Она присела в реверансе и, пока он допивал вино, вышла из комнаты.
Герцог вошел в столовую и сел в резное с высокой спинкой кресло, в котором сидели за столом все его предшественники.
Пока миссис Берд относила кларет, Айлин вынула из печи суповую миску, отыскала серебряную ложку с изображением родового герба и помогла миссис Берд перелить суп в серебряную супницу.
Когда омлет был готов и аппетитно подрумянился сверху, девушка отнесла его и овощи в буфетную, чтобы старику Берду не пришлось далеко ходить за ними.
В свое время он был превосходным дворецким и отлично знал, как следует прислуживать герцогу за столом, но больные ноги уже не позволяли ему двигаться так быстро, как требовалось.
К счастью, к омлету нашелся еще молодой картофель, который Айлин сама накопала днем раньше, и зеленый горошек.
В завершение старый дворецкий принес крохотный кусочек сыра и, словно оправдываясь, сказал:
— Боюсь, ваша светлость, мы не в состоянии предложить вам еду, к которой вы, должно быть, привыкли. В последнее время нам приходилось довольно трудно, и мы можем только надеяться, что с приездом вашей светлости дела пойдут лучше.
— Потому что хуже уже быть не может, да? — иронически осведомился герцог.
— Нам нелегко было сводить концы с концами, ваша светлость, — ответил дворецкий. — Ее светлость очень переживала, когда после смерти его светлости узнала, как плохо обстоят дела в имении.
Айлин затаила дыхание, понимая, что старик-дворецкий не хотел, чтобы ее обвиняли в бедности и запущенности аббатства.
— Как я слышал, леди Айлин уехала на север?
Айлин снова застыла в напряжении, судорожно пытаясь вспомнить, предупредила ли она об этом дворецкого.
— Да, ваша светлость, — сказал он, и девушка вздохнула с облегчением.
Герцог, доев сыр, выпил еще один бокал кларета и встал из-за стола.
Айлин проскользнула в кабинет и скромно встала у окна в ожидании возвращения герцога.
Он вошел. Она сделала реверанс и спросила:
— Вы хотите поговорить со мной сейчас, ваша светлость, или же предпочитаете сначала отдохнуть?
— Я пока еще не знаю, где тут можно отдохнуть после обеда, — саркастически заметил герцог. — Уж лучше, мисс Эшли, поведайте мне всю эту печальную историю от начала до конца. Надеюсь, вы уже поели?
— Да, благодарю вас.
На самом деле она ограничилась куском хлеба, испеченным миссис Берд поутру.
Ее волновало, что супруги Берд тоже остались без обеда. Холодная крольчатина, которая еще оставалась в кухне, ушла на суп.
Айлин понимала, что герцогу придется открыть всю правду, как бы горька она ни была, и уповать на то, что он сможет найти выход из положения.
Она опустилась на стул около стола, не дожидаясь, пока герцог предложит ей сесть, и начала свой рассказ.
Девушка объяснила, что ее отец первые годы жил на проценты от вложенных денег и доходы с имения.
В то время фермеры еще процветали. Это продолжалось до тех пор, пока правительство не разрешило ввозить в страну дешевые продукты. Однако некоторые хозяйства продолжали сдавать землю в аренду за достаточно высокую плату.
Мало-помалу все арендаторы ушли, и землю стало некому обрабатывать. Фермы приносили одни убытки, в том числе и та, которая снабжала пропитанием обитателей дома.
Ее отца это не волновало. Он продолжал вести тот образ жизни, который ему нравился: охотился, содержал огромное количество лошадей и ездил в Лондон со своей женой.
В Лондонский сезон они бывали на торжественных приемах во дворце, где герцогиня появлялась в блеске фамильных драгоценностей.
В конце концов отец понял, что средства не позволяют больше вести прежний образ жизни и придется довольствоваться жизнью в имении.
Затем, неожиданно скончалась герцогиня, Дэвид был убит, сам герцог в результате несчастного случая остался калекой.
С того момента с каждым месяцем положение ухудшалось.
Закончив рассказ, Айлин вдруг осознала, что все это время герцог внимательно слушал, глядя ей в лицо, и не разу не перебил ее.
Она неожиданно смутилась и замолкла.
Герцог продолжал хранить молчание, и девушка с отчаянием в голосе произнесла:
— Вот что здесь произошло, и если вас удивляет моя горячность, прошу вас понять, ваша светлость, что мой отец… был весьма близок к покойному герцогу, поэтому мне… так тяжело видеть все беды семьи Бери.
— Я должен быть вам благодарен за ваше понимание и столь неравнодушное отношение к семье, мисс Эшли. — Впрочем, в голосе герцога не слышалось благодарности. — И теперь, — продолжал он, — раз уж вы ясно дали мне понять, что все это касается вас так же живо, как и меня, я хотел бы выслушать ваше мнение по поводу того, что можно предпринять.
Айлин собралась с духом.
— Если, как я предполагаю, у вашей светлости нет денег, чтобы наладить хозяйство, то, поскольку вы не можете продать дом, то, чтобы он не превратился в руины, надо…
Она помолчала, а потом быстро проговорила:
— Может быть, вам придется трудно, но я чувствую, что вы можете спасти дом и имение!
— Что заставляет вас так думать?
Айлин развела руками.
— Не знаю… Здесь нужен человек с чувством ответственности, который готов… там, где потребуется, действовать достаточно безжалостно.
— Что вы имеете в виду?
— Я думаю, вам придется быть, в некотором смысле, безжалостным, если вы хотите сохранить имение.
Стараясь не смотреть ему в глаза, она сказала:
— Возможно, если продать кое-что из вещей… конечно, это незаконно, но… это не будет плохим поступком, когда речь идет… о спасении Дома.
Какое-то время герцог молча смотрел на нее.
Затем сказал:
— Не ждал от вас такого предложения, мисс Эшли!
— Это, конечно… нехорошо и нечестно, но… другого выхода нет, — печально и тихо сказала Айлин. — Здесь есть две картины Ван Дейка, довольно ценные… Еще есть картина Гольбейна. Она так… прекрасна, что нестерпимо больно будет с ней расстаться, но… за нее дадут немало денег!