– Я сейчас объясню, зачем это нужно, – поспешно произнес молодой человек, – а пока прошу вас, выполните мою просьбу!
Просьба и впрямь была довольно странной, но Диона решила, что в ней нет ничего дурного. Почему бы не сделать то, о чем просит ее этот молодой человек?
Ей пришло в голову, что вряд ли псарнице пристало носить ту одежду, которая сейчас была на ней, и Диона пожалела, что не захватила с собой более подходящего наряда.
Вместо этого девушка в последний момент положила в узелок костюм для верховой езды, хотя весил он изрядно и утяжелил собой ее сверток.
Она уже взялась за ленты, чтобы развязать их и снять шляпку, как вдруг маркиз спросил:
– Очевидно, вы неспроста взяли с собой собаку. Вы хотите, чтобы я ее купил?
– О нет, милорд, что вы! Как вы могли подумать… Да я и за миллион фунтов не расстанусь с Сириусом!.. Именно из-за него я и ищу работу. Вот почему я хотела бы работать на псарне, чтобы он всегда был со мной!
Маркиз щелкнул пальцами, и, к удивлению Дионы, Сириус, который всегда настороженно относился к незнакомцам, послушно подошел к нему.
– Отличный образчик далматинской породы, – тоном знатока изрек маркиз. – Я вполне вас понимаю, как можно расстаться с таким чудом!
– Он попал ко мне еще маленьким щенком, – объяснила Диона. – Я его так люблю! У меня нет никого в целом свете, кроме этого пса…
Она говорила с такой страстью, что маркиз удивленно вскинул брови.
Затем Диона сняла шляпку. При этом ее блестящие золотистые волосы рассыпались по плечам. Глядя на это зрелище, Родерик в восторге воскликнул:
– Она красавица! Как раз то, что я искал…
Диона с опаской посмотрела на молодого человека. Она нашла его несколько странноватым, а его речи – несуразными.
Однако теперь и маркиз, увидев Диону во всей красе, начал приходить к выводу, что, пожалуй, у Родерика есть все основания прийти в восторг.
Маркиз, слывший знатоком женщин, вынужден был признать, что его неожиданная посетительница и впрямь чудо как хороша.
Она была очень молода и совершенно не походила на розовощеких английских красавиц, которых, как догадывался маркиз, имел в виду его племянник, говоря о воображаемой поденщице, якобы способной помочь ему выиграть спор.
Главную прелесть точеному лицу Дионы придавали глаза – огромные и мерцающие, а волосы своим блестящим золотистым цветом напоминали небо на рассвете.
По мнению маркиза, эта девушка обладала классической красотой греческой богини.
Маленький прямой нос Дионы, ее изящно очерченные губы и длинная шея напомнили маркизу статуи древних мастеров, которые он много лет назад видел в Греции.
Позднее ему довелось видеть такие же в парижском музее, но они казались вырванными из привычного окружения и пересаженными на чужую почву.
Одна черта в облике Дионы поразила маркиза с первой минуты, как девушка переступила порог его библиотеки, – в ее огромных прекрасных глазах цвета утреннего тумана застыло выражение страха, которое ему ни разу не доводилось видеть ни у одной хорошенькой женщины.
Она стояла и молча ждала его решения, похожая на некую невинную девушку, напрасно обвиненную в бесстыдстве и взывающую к милосердию судей своим трогательным обликом.
Размышления маркиза прервал Родерик, с энтузиазмом воскликнув:
– Я нашел ее! Наконец-то мне удастся проучить сэра Мортимера и отобрать у него тысячу гиней!
– По-моему, ты слишком торопишься, Родерик, – охладил пыл племянника маркиз. – Первым делом надо уговорить Диону – будем называть ее так, – чтобы она согласилась помочь тебе в этом нелегком деле.
По ироничному тону, которым маркиз произнес эти слова, Диона мгновенно догадалась, что он не одобряет затеи молодого человека, и торопливо проговорила:
– Прошу вас, милорд! Все, что мне нужно, – это найти работу… Я хотела бы работать у вас на псарне!..
– Я подумаю над вашей просьбой, хотя, надо признаться, нахожу ее весьма необычной, – ответил маркиз. – Но вначале я предлагаю вам выслушать моего племянника. Позвольте вас познакомить – мистер Родерик Нейрн – мисс Диона!
Диона догадалась, что маркиз подшучивает над ней, и смутилась, однако присела в легком реверансе перед Родериком, который в свою очередь отвесил ей шутливый поклон.
Сириус подошел к хозяйке, и она погладила его по голове, словно прикосновение к любимому псу могло придать ей храбрости. В эту минуту Дионе хотелось только одного, как можно скорее сбежать отсюда и обратиться за помощью к кому-нибудь другому.
Однако ситуация складывалась так, что ей совершенно некуда было идти, а значит, ее собственная судьба и судьба Сириуса зависели только от ее храбрости.
Почувствовав прикосновение хозяйки, умный пес поднял голову и лизнул ей руку.
Диона подняла робкий взгляд на маркиза. В этот момент у нее возникло странное ощущение – будто этот человек каким-то сверхъестественным чутьем понимает, о чем она думает и что ее тревожит.
Очевидно, маркиз и в самом деле испытывал что-то в этом роде, потому что тон его изменился. Взглянув на Диону, он сказал:
– Может быть, вы присядете и послушаете моего племянника? Он объяснит вам, в чем дело. Поверьте, в его намерениях нет ничего дурного!
– Простите, если я и в самом деле показался вам грубым, – быстро произнес Родерик. – Просто буквально за минуту до того, как вы вошли в библиотеку, дядя пытался уверить меня, что я хочу достичь невозможного и помочь мне может только чудо…
Он смущенно улыбнулся и добавил:
– И тут появились вы, и я понял, что это и впрямь чудо!
Диона чувствовала, что от волнения у нее подкашиваются ноги. Подойдя к креслу, где сидел маркиз, она опустилась на соседнее. Оно тоже было с высокой спинкой и плетеным сиденьем.
Как только девушка грациозно опустилась в кресло, преданный Сириус мгновенно растянулся рядом на полу.
Держа шляпку на коленях, Диона подняла вопросительный взгляд на Родерика Нейрна, недоумевая, о чем собирается попросить ее этот молодой человек.
Вообще все в этой комнате с первой минуты, как девушка переступила ее порог, было весьма интригующим. Она, надо признаться, ожидала, что маркиз тут же подвергнет ее перекрестному допросу. Наверняка его крайне удивило, что она не захотела назвать свою фамилию.
Конечно, можно было придумать себе имя, но Диона ненавидела ложь. В ее представлении присвоить чужое имя было равносильно преступлению.
И все же у девушки были все основания скрывать свою настоящую фамилию. Она боялась, как бы дядя Хереворд не обнаружил, где она скрывается.
Родерик присел на ручку кресла и начал: