Паола отошла от двери, вернулась и снова села на стул, который в этой комнате был единственным предметом мебели, кроме стола.
Как только она села, в комнату зашел Великан.
— Л запру тебя здесь, — пригрозил он, — так что бежать не удастся. А если попытаешься, я тебя убью. Просто сиди здесь и надейся, что перстень придет, а иначе потеряешь большой палец левой руки, да?
Он умышленно запугивал ее, но Паола, хоть и боялась его, подняла голову.
— Я верю. Бог мне поможет, — сказала она тихо. — Как помог мне бежать оттуда, где вы заперли меня в прошлый раз.
— Я позабочусь, чтобы ты не смогла проделать это снова, — зловеще воззрился на нее Великан. — А маркиз, о котором ты только и думаешь, наверняка решит, что у него достаточно женщин и без тебя!
Он почти прошипел последние слова, и Паола сочла, что отвечать злодею ниже ее достоинства.
Она отвернулась, а Великан бросил ей в спину с внезапной яростью:
— Я получу от него перстень, даже если мне придется для этого убить его. Хотя я все равно убью его рано или поздно, запомни мои слова.
Он вышел, загремев тяжелой дверью.
Когда в замке повернулся ключ, Паола поняла, что на этот раз действительно не убежать и что если Великан получит перстень, он все равно будет мстить маркизу и ей.
«Коль мне суждено умереть, — подумала Паола, — я хочу хотя бы еще раз увидеть маркиза. Мне будет так страшно одной!»
Ей хотелось закричать. Она заперта, и никто не сможет проникнуть сквозь эти толстые стены.
«Я не хочу… умирать, — думала она. — В мире столько интересного, что мне хотелось увидеть! Так много хотелось сделать!»
Маркиз обещал показать ей свои сокровища, а его картинная галерея, должно быть, просто великолепна.
Она вспомнила то странное чувство, которое возникло в ней, когда он держал ее за руку и они смотрели друг другу в глаза.
Как он красив!
Но Великан прав, у него столько женщин, зачем ему беспокоиться о ней? Наверное, он просто проигнорирует угрозы и оставит ее умирать. Он легко оправдает себя невозможностью найти ее.
Но она всем своим существом стремилась к маркизу. Она обращала к нему свои мольбы, просила, чтобы он пришел за ней. Она чувствовала, как ее молитвы, словно белые голуби, летят к нему. Они расскажут ему, где она спрятана.
— Приди за мной! Спаси меня! Спаси меня! — умоляла она.
Ей казалось, она видит его глаза, казалось, он смотрит на нее, касается ее руки. Ей привиделось, что он рядом.
— Приди за мной! Пожалуйста… Приди за мной!
Эта мольба шла из глубины души, и Паола верила — он должен услышать ее!
Паола открыла глаза.
Она подумала, что молилась слишком долго и, должно быть, задремала, сидя на стуле.
Великан оставил на столе чернильницу, которой она пользовалась, когда писала письмо маркизу, и фонарь. Фонарь уже погас, но в комнате было не совсем темно.
И она увидела то, чего не заметила раньше, — на стене в дальнем конце комнаты был небольшой удлиненный проем.
Когда ее привезли сюда, на улице стояла темень, и ей не пришло в голову, что здесь могут быть окна, а значит, возможность выглянуть наружу через эти массивные стены, за которыми она заперта.
Теперь Паола осознала, что слабый свет, который пробивается через отверстие, — это рассвет, что солнце уже встает на востоке, а маркиз до сих пор не явился спасти ее. На миг она перестала дышать.
Он не понял ее!
Или, возможно, уже потерял к ней интерес. Даже мимолетная мысль об этом была для нее как нож в сердце.
Плотно завернувшись в одеяло, она подошла к проему.
Оказывается, поднявшись на цыпочки, можно выглянуть на улицу.
Когда-то давно проем застеклили, стекло было толстое и очень грязное.
Действительно рассветает. Звезд почти не видно, а небо стало светлее.
Паола силилась разглядеть что-нибудь снаружи, в отчаянии от того, что маркиз ее не понял.
Она не могла до конца поверить, будто Великан в самом деле отрежет ей палец, но о его угрозе ей напоминал отсутствующий поклон почти в четыре дюйма длиной.
«Теперь меня ничто не спасет», — думала она, наблюдая, как небо становится совсем светлым.
На нем уже появился золотой отблеск, а через несколько мгновений — первые робкие лучи солнца.
Ей показалось, что это последний миг в ее жизни — сейчас придет Великан и, вероятно, не палец ей отрежет, а просто убьет!
И тут она услышала его голос, сердитый и громкий. Он что-то говорил своим людям, которые провели ночь в соседней комнате. У Паолы перехватило дыхание.
Она повернулась спиной к окну и услышала, как в замке поворачивается ключ.
Когда Великан показался в дверном проеме, Паола увидела в его руке длинный острый нож, которым он отрезал ее локон. Он остановился, глядя на нее, и она ужаснулась, увидев на его лице сатанинское наслаждение.
Паола была его жертвой и не могла убежать.
Он шагнул к ней, держа нож наготове, лучи солнца поблескивали на лезвии.
Паола закричала, В тот же миг раздался оглушительный выстрел, повторившийся многократным эхом.
Великан с грохотом повалился вперед.
За ним в дверях стоял маркиз с дымящимся револьвером в руке.
Паоле показалось, что маркиз заполняет собою все пространство.
Она снова закричала, но теперь это был крик радости, идущий из глубины души.
Она сбросила с себя одеяло и в одной ночной рубашке бросилась в объятия маркиза.
— Вы пришли! Вы пришли! — восклицала она. — Вы поняли! Я так боялась! Так боялась!
— Я знаю, но я ждал, пока этот дьявол откроет дверь.
Маркиз говорил и смотрел на нее. Паола подняла к нему лицо, по ее щекам текли слезы.
«Как она прекрасна и одновременно так беззащитна!»— подумал маркиз.
Па мгновение он замер, а потом прижался губами к ее губам.
Паола чувствовала, как перед нею открываются небеса, и чудо, о котором она молилась, нисходит к ней и полностью растворяет ее в себе.
Ужас, сотрясавший ее тело, теперь исчез. Горячий как солнце поток полился от ее губ к сердцу.
Опасность миновала!
Маркиз целовал ее, и его объятия были для нее райским блаженством.
Неожиданно из соседней комнаты послышались новые выстрелы.
Маркиз поднял голову.
— Я должен забрать вас отсюда!
Паола не могла понять, о чем он говорит.