Джерсен нажимал кнопку снова и снова. Перед ним мелькали какие-то помещения, клетки. Мальчики, девочки, юноши, девушки, молодые мужчины и женщины, иногда по отдельности, иногда вместе. Это были эксперименты Виоля Фалюша, от которых он явно получал и удовольствие вуайера [8] … Других двойников Друзиллы Джерсен не увидел.
Он нервничал, потому что не верил в стойкость Наварха и спешил закончить все как можно скорее. Джерсен вышел из холла и отправился через мост, в лабораторный отсек на западе. Здесь помещались объекты экспериментов – в клетках и камерах, за односторонним стеклом.
Ретц, широкоплечий техник, сидевший в маленькой конторе, вытаращил на него глаза:
– Что вы здесь делаете? Вы гость? Хозяин будет недоволен.
– Теперь я хозяин. – Джерсен помахал лучеметом. – Где девушка, похожая на Игрель Тинси?
Ретц поморгал, наполовину убежденный, наполовину сомневающийся.
– Я ничего не могу сказать вам.
Джерсен ткнул в него лучеметом:
– Быстро! Девушка, которую привезли три недели назад.
Ретц начал ныть:
– Как я могу сказать? Виоль Фалюш накажет меня.
– Виоль Фалюш – пленник. – Джерсен пошевелил лучеметом. – Веди меня к девушке, или я убью тебя.
– Он сделает со мной ужасные вещи.
– Уже нет.
Техник всплеснул руками и пошел по коридору. Внезапно он остановился и обернулся:
– Вы сказали, он ваш пленник?
– Да.
– И что вы собираетесь с ним сделать?
– Убить.
– А Дворец?
– Посмотрим. Веди меня к девушке.
– Вы оставите меня здесь, охранять Дворец?
– Я убью тебя, если не поторопишься.
Ретц неуверенно продолжал движение. Джерсен заговорил с ним:
– Что Виоль Фалюш с ней сделал?
– Пока ничего.
– А что хотел?
– Самооплодотворение, так сказать, непорочное зачатие. По окончании процедуры она бы понесла ребенка женского пола, свое точное подобие.
– Игрель Тинси зачала ее таким образом?
– Именно.
– И сколько еще?
– Шестерых. Потом она убила себя.
– Где остальные пять?
– О! Этого я не знаю.
Техник явно лгал, но Джерсен пока отложил выяснение этого вопроса.
Ретц остановился около двери, неуверенно оглянулся:
– Девушка там. Что бы она ни сказала, помните, что я лишь подчиненный, я только выполнял приказы.
– Теперь выполняй мои. Открывай!
Ретц вновь заколебался, с надеждой поглядывая через плечо Джерсена в коридор, словно рассчитывал на помощь. Потом вздохнул и отодвинул дверь.
Друзилла, сидевшая на кровати, взглянула на вошедших с тревогой, однако, увидев знакомое лицо, спрыгнула с постели и подбежала к Джерсену.
Она всхлипывала от счастья:
– Я надеялась, что вы придете. Они делали со мной такие ужасные вещи!
Ретц попытался воспользоваться тем, что пришелец отвлекся, и попробовал ускользнуть. Но Джерсен осадил его:
– Не так быстро. У меня есть дело для тебя. – Он заговорил с Друзиллой:
– Виоль Фалюш показался тебе? Ты можешь его узнать?
– Он приходил и стоял в дверном проеме, но за его спиной горел свет.
Наверно, не хотел, чтобы я его видела. Он был вне себя, ненавидел меня.
Сказал, что я неблагодарная. Я спросила почему, ведь я ему ничего не обещала. Он стал абсолютно холоден. Сказал, что моим долгом было ждать и развивать идеалы, пока он не придет. А я вместо этого вела себя мерзко на празднике у Наварха и во время путешествия.
Джерсен задумался:
– Одно известно наверняка: это или Танзел, или Этьен, или Марио. Кто тебе меньше всего нравился?
– Танзел.
– Танзел? Ну что ж, Ретц наверняка знает Виоля Фалюша. А, Ретц?
– Как я могу? Он никогда мне не показывался, только за стеклом в офисе.
«Маловероятно, – подумал Джерсен, – но все же возможно».
– А где остальные дочери Игрель Тинси?
– Здесь было шесть, – пробормотал Ретц. – Двух старших Виоль Фалюш убил. Одна на Альфаноре, эта, – он указал на Друзиллу, – была отослана на Землю. Самая молодая во Дворце, там где горы спускаются к морю. Еще одна – жрица бога Ародина на большом острове, прямо на востоке.
– Ретц, – процедил Джерсен, – Виоль Фалюш – мой пленник. Теперь я твой новый хозяин. Ты понимаешь это?
Ретц тупо кивнул.
– Ты можешь описать Виоля Фалюша?
– Высокий мужчина с темными волосами, может быть ласковым или жестоким, веселым или злобным. Больше я ничего не знаю.
– Приказываю тебе освободить несчастных пленников.
– Невозможно! – взвился Ретц. – Они не знают иной жизни, кроме своих комнат. Открытый воздух, море, солнце – они сойдут с ума.
– Тогда мягко, насколько возможно, приведи их в норму. Я скоро вернусь и прослежу, как ты выполнил приказ. Потом скажи обитателям садов, что они больше не рабы и вольны остаться здесь или уйти. Имей в виду: я разыщу тебя хоть под землей и накажу за ослушание.
– Я подчинюсь, – бормотал Ретц. – Я привык к подчинению. Я не знаю ничего иного.
Джерсен взял Друзиллу за руку:
– Я беспокоюсь за Наварха. Мы не должны задерживаться.
Но когда они вернулись к аэрокару, все было как раньше. Трое пленников замерли в креслах, а Наварх держал их на мушке. Глаза поэта вспыхнули при виде Друзиллы:
– Что с Игрель Тинси?
– Она мертва. Но у нее остались дочери. Что происходило тут, пока меня не было?
– Болтовня. Ругательства. Уговоры. Угрозы.
– Разумеется. Кто был настойчивей всех?
– Танзел.
Джерсен повернулся и холодно оглядел Танзела. Тот пожал плечами:
– По-вашему, я в восторге, что сижу здесь спутанный, как цыпленок?
– Один из вас – Виоль Фалюш, – бросил Джерсен. – Кто? Я думаю… Ну ладно, мы должны исправить одну из величайших несправедливостей, совершенных во имя любви.
Он поднял аэрокар и медленно повел его на восток, к горам. На краю океана, там, где волны бились в каменные глыбы, темнело ущелье, за которым оказался песчаный пятачок, приблизительно с акр. Джерсен завел аэрокар в тень и спрыгнул.