Ей показалось, что маркиз глядит на нее с удивлением, и он действительно поднял свои темные брови, прежде чем ответил:
— Мне казалось, что ваш дядя достаточно богат, чтобы бороться с безработицей в своем поместье.
Гермия молчала.
Она знала, что дядя отказался, несмотря на уговоры ее отца, нанять в деревне молодых мужчин, которые либо вернулись с войны, либо повзрослели и нуждались в работе.
По сути дела, у них в последнее время было несколько горячих споров по этому поводу, и граф кричал своему брату:
— Думай, что хочешь, но я — не Филантропическое общество, и чем скорее ты поймешь это, тем лучше.
Ее отец пришел тогда домой очень расстроенный и сказал:
— Если бы я только мог нанять их всех сам, но ты знаешь, что я не могу сделать это, и мне горько говорить им, что я не смог найти для них работу.
— Ты сделал все, что возможно, дорогой, — сказала ее мать, — и никто не сделал бы большего.
— Я знаю, я знаю, — отвечал ее отец, — но если бы я управлял поместьем, я бы легко смог нанять несколько дюжин мужчин и дать им работу, которая в итоге оправдала бы затраты.
Он оставался расстроенным весь вечер, и ее матери стоило больших усилий вернуть его в обычное благодушное и веселое расположение духа.
Теперь Гермия думала, что если маркиз был таким богатым, каким представляла его Мэрилин, он мог бы пригласить в свое поместье дополнительных рабочих и смог бы даже убедить ее дядю быть более великодушным.
Импульсивно, говоря так же, как она вела беседы со своим отцом и с матерью, как будто они были ее ровесниками, она продолжила;
— Конечно, вы должны понимать — поскольку вы тоже землевладелец, — что если вы откроете новые производства, то создадите возможность работы для людей, иначе они будут голодать или займутся воровством.
— О каких производствах вы думаете?
Гермия слышала усмешку за его медлительной речью, однако она намеревалась заставить его понять, о чем говорит:
— Я не знаю условий на вашей земле, но здесь, например, если бы дядя Джон прислушался к папе, он мог бы заняться лесоповалом, наняв для этого по крайней мере две дюжины рабочих.
Она видела, что маркиз слушает, и продолжала:
— Здесь есть также карьер с гравием, который не разрабатывался во время войны и мог бы вновь использоваться, а в дальнем конце поместья есть древняя каменоломня, где добывали сланец, а он всегда нужен для постройки новых домов.
— Я смотрю, вы хорошо информированы, — заметил маркиз. — Это все идеи вашего отца? , — Такие идеи должны возникать у больших землевладельцев, как вы, милорд, — отпарировала Гермия.
Но почувствовав неуместность спора с ним и стремясь склонить его на свою сторону, она сказала:
— Я прошу вас, если представится случай, поговорите об этом с моим дядей. Я уверена, что он прислушается к вам, даже если не хочет слушать папу.
— Я очень сомневаюсь, что он прислушается ко мне, — ответил маркиз, — но если я сделаю, о чем вы просите, вы простите мне мои грехи?
— Я думаю, милорд, что нам лучше не говорить о них, и позвольте мне вместо этого показать вам дорогу к усадьбе.
Говоря это, она думала о том, что Провела слишком много времени с маркизом, и если Мэрилин узнает об этом, то сильно разозлится.
— Пожалуйста… — сказала она. — Я должна отправиться к моей кузине. Она… ожидает меня.
— Хорошо, — сказал маркиз, — но прежде чем вы поедете вперед, показывая мне путь, может быть, вы скажете мне свое имя?
— Меня зовут Гермия!
— Я думаю, когда вас крестили, ваши родители представляли вас женским вариантом Посланца Богов [2] !
Впервые за все время разговора Гермия рассмеялась легким смехом.
— Вы верно догадались. Большинство же тех, кто слышит имя впервые, просто восклицают: «Что за странное имя!» Они, наверное, считают, что меня должны были бы назвать Анной, Сарой или Марией [3] .
— Почему именно такими именами? — с любопытством спросил маркиз.
— Потому что они считаются более подходящими для дочери викария, — серьезно ответила Гермия.
— Вы полагаете, что вашим родителям не следует думать об Олимпе? А мне кажется, что в данный момент вы выглядите скорее как Персефона, выходящая из Подземного Царства, чтобы принести на землю Весну.
Он произнес это все тем же своим сухим саркастическим тоном, не соответствующим комплименту, но Гермия вновь рассмеялась, на этот раз счастливым, непроизвольным смехом.
— Чему вы смеетесь?
Он объехал ее, уступая ей тропинку, и в этот момент она взглянула на него.
Не осознавая того, что это может прозвучать дерзко и обидно, она ответила:
— Вы должны были понять, кем я представила вас, когда в тот день вы оставили меня!
— А, теперь я понимаю! — воскликнул маркиз. — Ну что ж, тогда выводите Дьявола из Царства Теней!
Гермия не отвечала, но подумала, что Роща Колокольчиков вовсе не подходит под ее представление о Царстве Теней.
Она ехала впереди маркиза и думала, что если Мэрилин когда-нибудь узнает, что она задержалась и разговаривала с ним, она будет очень, очень зла на нее.
Когда они достигли пешеходной тропинки, которая вела из леса в парк, она на момент заколебалась.
Гермия хотела вернуться домой тем же путем, каким приехала сюда: повернув, назад и проехав вновь через Рощу Колокольчиков, но это, она знала, будет намного дальше, чем если проехать через парк вместе с маркизом.
В этом случае, в тот момент, когда маркиз направится к усадьбе, она поскачет в противоположном направлении. К деревне.
Гермия чувствовала, что он не захочет сопровождать ее, но если вдруг и будет настаивать На этом, она найдет какое-либо оправдание и воспрепятствует ему в таком намерении.
Решившись на это, она продолжала ехать вперед, и через несколько минут они увидели парк перед собой, а вдали — усадьбу, выглядевшую очень большой и внушительной в лучах солнца.
Когда тропинка подошла к концу, Гермия остановила Брэкена.
— Отсюда вы можете найти дорогу самостоятельно, милорд.
— Я понял, — ответил он — и должен поблагодарить вас за столь совершенное выполнение вашей задачи.
То, как он сказал это, заставило Гермию заподозрить, что он дает понять, что ни на мгновение не поверил замыслу Мэрилин.
Но она тут же упрекнула себя в излишней подозрительности.
Почему бы маркизу не верить тому, что ему говорят? Но даже если он и поверил всему, она чувствовала, что это не заставит его жениться на Мэрилин, если у него не будет для этого иных, более значительных причин.