— Он довольно странный человек, старше твоей мамы на двадцать лет. Полагаю, по-своему он ее любил, — пояснила леди Бресли, — но он очень скрытный и замкнутый. И твоя мама, должно быть, чувствовала себя как в клетке в его большом, мрачном замке.
— Она поступила… очень смело… решившись убежать, — заметила Клодия.
— О да, действительно слишком смело! — согласилась леди Бресли. — Негодовал не только ее муж; отец твоей матери просто пришел в ярость. Он бушевал, грозился убить актеришку, похитившего его дочь! Но в конечном счете не сделал ничего, только в сердцах вычеркнул имя твоей матери из своего завещания и приказал никогда впредь не упоминать о ней в его присутствии.
— Жаль, мама сама… не рассказала мне обо всем… — прошептала Клодия.
— Я думаю, ей не хотелось обижать любимого человека, — задумчиво произнесла леди Бресли.
И Клодия решила, что она, видимо, права.
Всем было гораздо спокойнее от того, что девочка считала Уолтера Уилтона родным отцом.
Да он фактически и относился к ней как к собственной дочери.
— Теперь, когда ты узнала правду, — сказала леди Бресли, — мы должны подумать, как тебе следует поступить.
Клодия молчала.
— Спешить не стоит, — продолжала рассуждать леди Бресли. — Лучше дать твоему отцу возможность самому узнать о смерти твоей мамы; тогда он, вероятно, сочтет необходимым навести справки о тебе.
— Может быть, после стольких лет он и не поинтересуется мною, — робко молвила Клодия.
— Вполне возможно, — кивнула леди Бресли. — Что ж, мы дадим ему время на размышления, а пока я приглашаю тебя в путешествие.
У девушки засияли глаза.
— Вы серьезно предлагаете мне?.. Это правда?..
— Конечно, раз я тебя приглашаю, — строго произнесла леди Бресли. — Едва ли тебе следует оставаться здесь, в этом пустом доме, одной, без единой души рядом, да и денег у тебя, полагаю, совсем немного, — Я уверена, кое-какие деньги все-таки должны оставаться, — промолвила Клодия извиняющимся тоном, — и я собиралась зайти в «Коуттс-банк»… разузнать, есть ли средства на па… на счете Уолтера Уилтона.
Она хотела сказать «папином»и с видимым усилием назвала его имя.
— Мой секретарь позаботится обо всем, — пообещала леди Бресли. — Тебе же надо упаковать свои платья, а к ним необходимо добавить еще кое-какие наряды, ведь мы с тобой отправляемся за границу.
— За границу? — воскликнула Клодия.
— Я как раз собралась в Испанию, повидать своих друзей, и я беру тебя с собой.
Клодия сжала ладони.
— В Испанию? Я с радостью отправилась бы в Испанию! Мы с мамой читали книги об этой стране, а в школе я изучала испанский язык, правда, совсем немного.
— Хорошо, в любом случае это тебе пригодится, — заметила леди Бресли. — Но мы возьмем с собой в сопровождающие гида, поэтому все, что от нас требуется, так это вверить себя его заботам, и только.
— Не могу… поверить!..
Клодия была до такой степени поражена столь неожиданным поворотом судьбы, что чуть было не припала с рыданиями к ногам леди Бресли.
— Все было… так страшно… Я не знала, как мне жить… как поступить… что делать… куда идти… А сейчас каким-то чудом появились вы…
Будто с небес спустились… И все сразу переменилось.
Леди Бресли протянула руку и коснулась ее щеки.
— Тебе не о чем больше тревожиться, дорогое мое дитя, — пыталась она утешить девушку. — Семь лет назад умер мой муж; с тех пор я веду жизнь одинокой старухи. Компаньонки сменяли одна другую, неизменно надоедая мне, и я избавилась от них. Это просто восхитительно, что теперь рядом со мной будешь ты!
— О, благодарю вас, благодарю! — повторяла Клодия. — Надеюсь быть вам полезной и все делать так, чтобы вам не пришлось ни о чем пожалеть.
— Я любила твою маму, — промолвила леди Бресли, — а ты была очень симпатичной малюткой. Я уверена, у нас с тобой найдется много общего.
— И я хочу верить в это, — с чувством сказала Клодия.
— Ты очень приятная девушка. — Леди Бресли поцеловала ее.
Вспоминая все свои треволнения, Клодия подумала, что солнце рассеяло мглу в тот самый миг, когда она уже ни на что не надеялась.
Она не была больше одинока.
Напротив, теперь перед ней открывался путь в новый волшебный мир.
И разве могла она знать или хотя бы предположить, какое ждет ее впереди потрясение, столь же горестное и почти столь же кошмарное, как только что пережитое!
— Беги скорее наверх, моя дорогая, — велела леди Бресли, — и приготовься к отъезду! Я пришлю слуг упаковать твои вещи, тебе самой незачем беспокоиться о сборах.
Клодия повиновалась.
Она сняла домашнюю одежду и облачилась в самое нарядное свое платье, которое мама купила ей всего несколько месяцев назад.
Пока она переодевалась, ее вдруг посетила мысль о судьбе этого дома.
Она вошла в спальню матери и тотчас ощутила аромат духов, сопровождавший маму повсюду.
Это было нежное благоухание белых фиалок, и Клодия подумала, что никогда не сможет его забыть.
Мамина одежда все еще аккуратно висела в платяном шкафу.
Девушка подошла к туалетному столику и достала оттуда бархатную коробку, в которой мама хранила свои драгоценности. Их было не так уж много.
Но всякий раз, когда у Уолтера Уилтона появлялись деньги, он приобретал что-нибудь изящное для жены.
Какую-нибудь вещицу, блеск которой, как он говаривал, отражает звезды в ее глазах.
«Я не должна все это оставлять», — подумала Клодия.
Она прекратила поиски денег, зная, что их нет, — все, что ей удалось найти, уже было потрачено на похороны.
Вместо золотых соверенов Клодия отдала владельцу похоронного бюро золотые часы Уолтера Уилтона, которые тот взял довольно неохотно.
Все еще пребывая в плену тягостных мыслей, девушка спустилась вниз.
Ее крестная мать сидела на том же месте.
Она подняла голову и посмотрела на входившую в комнату Клодию.
— Ты выглядишь весьма нарядно, моя дорогая, — отметила она. — Впрочем, твоя мать всегда отличалась хорошим вкусом.
— Боюсь, у меня… не так много одежды сейчас. Мама ждала, когда будут давать «Макбета», собиралась после бенефиса купить мне два новых платья.
— Я куплю все, что тебе понадобится, но нам следует поспешить, ведь ты же не хочешь скомпрометировать меня в Испании, тем более что твой приезд будет для всех неожиданностью.
— Это так… любезно с вашей стороны… но я не знаю, как мне поступить с домом.