— Пожалуй, я все же проведу этот уик-энд так, как намеревался, — с улыбкой проговорил Рейберн. — А ты, по-моему, склонна творить безумства, Элоиза. Того и гляди забросишь чепчик за мельницу!
— Что там чепчик! Я готова бросить к твоим ногам свое сердце…
Откинувшись на подушки, она подняла руки и томно потянулась, искоса поглядывая на любовника, чтобы оценить произведенный на него эффект.
Прозрачный зеленый шифон соскользнул с ее плеч, обнажив их ослепительную белизну, а когда Элоиза закинула назад голову, перед Рейберном во всей красе предстала ее лебединая шея.
В этот момент она выглядела чрезвычайно привлекательно и соблазнительно, и все же умом Рейберн понимал — здесь таится опасность…
Никакая другая женщина не возбуждала в нем таких сильных, таких чувственных желаний, как Элоиза. Однако он был убежден, что не влюблен в нее.
Было ясно, что эта женщина — эгоистка до мозга костей, для которой существуют лишь ее собственные желания и прихоти, пустая кокетка без каких-либо моральных принципов.
Все ее помыслы были сосредоточены лишь на одном — по возможности выглядеть наиболее привлекательно и удовлетворять свои чувственные порывы.
Элоиза была средоточием необузданных страстей, и, поскольку она обладала божественной красотой, всегда находились мужчины, которые считали ее неотразимой.
Однако Рейберн, хотя и был весьма ею увлечен, все же не потерял рассудок. И сейчас рассудок подсказывал ему, что эта любовная связь, как и множество предыдущих, вот-вот подойдет к концу.
Собственно говоря, ее пик уже миновал. Конечно, еще какое-то время они будут наслаждаться друг другом, а потом неизбежно наступит день, когда экипаж Рейберна больше не будет останавливаться у дверей Элоизы — не только во время послеобеденного чая, но и вообще… Он посмотрел на часы.
— Мне пора.
— Не уходи, дорогой, побудь со мной еще немного! — взмолилась Элоиза.
Она протянула к Рейберну руки, давая понять, что ждет поцелуя. Ее темные глаза сверкали, чувственный рот был так соблазнительно приоткрыт.
Однако Рейберн уклонился от ее объятий и только поцеловал ей руку.
— Благодарю тебя за то удовольствие, что ты даришь мне, Элоиза, — медленно и торжественно произнес он.
— Я увижу тебя завтра?
— Я ведь сказал, что уезжаю за город.
— Но ты мог бы навестить меня до отъезда, — нашлась Элоиза. — Я непременно должна тебя видеть!
В ее голосе появились отчаянные нотки. Хотя Рейберн вел себя безукоризненно, Элоиза почувствовала, что он ускользает от нее.
Это не укладывалось у нее в голове. Неужели на свете найдется мужчина, способный противостоять ее обаянию? Да еще не кто-нибудь, а Рейберн, которому она подарила не только свое тело, но и сердце!..
— Мы могли бы вместе пообедать, — торопливо предложила она. — Здесь или в другом месте — как ты захочешь…
— Право, не знаю… Я пришлю тебе записку, — уклончиво пообещал он.
Элоиза вскочила с дивана и, пока Рейберн подбирал с пола свою шляпу и трость, обвила руками его шею.
— О Рейберн, — страстно проговорила она, — ты самый восхитительный, самый очаровательный любовник на свете! Ну как я могу отпустить тебя даже на секунду?..
Он промолчал. Элоиза вздохнула.
— Как было бы чудесно, если бы мы были мужем и женой!.. Рейберн, дорогой, обещай любить меня всегда! Клянусь — я умру, если ты меня разлюбишь…
Он нехотя поцеловал Элоизу, а затем решительно высвободился из ее объятий.
— Значит, решено — завтра утром я пришлю тебе записку. А сейчас мне действительно пора идти — меня ждет премьер-министр.
Это было не совсем так. На самом деле Рейберну предстояло встретиться не с самим премьером, а с другими членами кабинета. Впрочем, для Элоизы это прозвучало достаточно убедительно, и она его больше не задерживала, прекрасно понимая — как бы Рейберн ни дорожил ею, политика стоит у него на первом месте.
— Я люблю тебя! — снова повторила она, когда он уже стоял на пороге. — Не забывай об этом… Обещай мне, Рейберн, что ты будешь постоянно думать обо мне!..
Эту просьбу ему поневоле пришлось выполнить, ибо, даже сидя в экипаже, Рейберн ощущал, что его костюм насквозь пропах духами Элоизы, а губы все еще хранят прикосновение ее губ.
Внезапно его охватила досада. Ну вот, на что он потратил несколько часов! А ведь он вместо этого мог заняться верховой ездой или поиграть в теннис…
После удушливой атмосферы гостиной в доме Элоизы Рейберн чувствовал себя так, словно объелся сладостями и теперь его немного тошнит.
Он попытался выбросить из головы эти мысли и сосредоточиться на деловой встрече, которая предстояла ему в палате общин.
Относительно уик-энда окончательное решение тоже было принято. Никто и ничто не помешает ему поехать завтра в имение графа Кроксдейла.
Элоиза Давенпорт на следующее утро получила записку Рейберна, когда завтракала, лежа в постели. Одновременно горничная внесла в спальню огромную корзину экзотических орхидей — тоже от него.
Стараясь казаться равнодушной, а на самом деле сгорая от нетерпения, Элоиза разорвала конверт.
Впрочем, она знала, что ей предстоит прочесть. Извинения Рейберна по поводу того, что он не может отменить свою поездку за город, приходилось принимать как неизбежность. И отсутствие в записке слов любви — тоже.
Элоиза давно, еще с момента их первой встречи, поняла, что Рейберн слишком умен и осторожен и никогда не доверит бумаге ничего такого, что могло бы в дальнейшем бросить тень на его репутацию, которой он очень дорожил.
Ей также было известно, что ни одна женщина, состоявшая с ним в любовной связи, не была скомпрометирована — Рейберн всегда вел себя предусмотрительно.
И все же эти соображения мало утешали Элоизу. Ее тело жаждало его ласк. Ей казалось, что более привлекательного мужчины она в жизни еще не встречала.
«Я еще ни разу не была так безумно влюблена, — подумала Элоиза, — и так обворожительна, как сейчас!..»
Она взглянула на себя в зеркало. Эта изящная вещица в золотой раме была установлена на ее туалетном столике таким образом, чтобы Элоиза могла любоваться своим отражением, даже не вставая с постели.
«Интересно, — подумала она, — что сказал бы Рейберн, если бы увидел меня сейчас?»
В этот момент Элоиза и впрямь была неотразима — длинные светло-каштановые волосы ниспадали на ее белоснежные плечи, а прозрачная шелковая ночная рубашка, отороченная дорогим кружевом, почти не скрывала обольстительного тела.
Взглянув на орхидеи, Элоиза решила, что эти экзотические цветы должным образом дополняют ее красоту. Мужчины часто говорили ей, что она похожа на орхидею — волнующую, таинственную и непредсказуемую.