– Вы намерены попытать счастья в роблах? Сэр, вы ведь искиш, и я не могу не предупредить – такая уж у меня добрая душа, – что вы рискуете, вам переломают все кости. В хадавле Бэла Рука подобрались самые сильные и наиболее искушенные в различных хитростях бойцы.
– Будет очень интересно испытать все это на собственном опыте, – сказал Джерсен. – Бэл Рук примет участие?
– Он учредил призовой фонд в тысячу севов, но сам бороться не станет. Если ответные ставки превысят тысячу севов, разница составит его чистую прибыль.
– Но ведь акции «Котзиш» также являются составной частью награды?
– Совершенно верно. Все ставки, включая и акции, являются разыгрываемым призом.
– В таком случае внесите мое имя в список.
– Как вам угодно. Костоправы сидят вон под тем красным флагом.
Джерсен подыскал себе местечко, откуда мог без помех наблюдать за тем, что происходит на арене. И тут же появилась первая группа роблеров – двенадцать парней, одетых специально для хадавла: в коротких шортах из белой парусины, коричневых, серых или светло-розовых майках, матерчатых тапочках и косынках на голове, повязанных так, чтобы подобрать внутрь свешивающиеся мочки ушей. Роблеры прогуливались вдоль края синего робла, останавливаясь, чтобы поговорить друг с другом, стараясь, чтобы их не подслушали соперники, поднося губы к самым ушам, иногда только для того, чтобы перекинуться парой шуток. Время от времени образовывались небольшие группки, чтобы договориться о единой тактике на той или иной стадии состязания. Когда же к такой группке подходил какой-нибудь другой роблер и слышал, что замышляется какой-то сговор именно против него, то происходил взаимный обмен мнениями в далеко не изысканных выражениях, а один раз произошла даже небольшая потасовка.
Из близлежайшего дамбла показались судьи: четверо пожилых мужчин в жилетах, расшитых красными и черными узорами. Каждый из них нес почти двухметровый жезл с пульверизатором на конце. Главный судья вдобавок нес еще стеклянную вазу с призовым фондом: в данном случае там лежала пачка севов. Подойдя к центральному кругу, он поставил вазу с призом на пьедестал.
Судьи заняли свои места. Главный судья постучал пальцем в массивном металлическом наперстке по висящему у него на груди гонгу. Соперники прекратили разговоры и выстроились вдоль кромки желтого робла.
Слово взял главный судья.
– Объявляется обычный хадавл с применением только силы и мастерства. Употребление оружия или какихлибо подручных средств категорически воспрещается. Приз в сто севов соблаговолил учредить заслуживающий всяческого доверия Лукас Ламарас. Сигнал моего гонга возвещает о шестнадцатисекундной готовности.
Судья постучал по пластине у себя на груди. Соперники тут же засуетились, каждый хотел занять позицию, дающую, по его мнению, определенные преимущества перед другими.
Снова раздался негромкий звук гонга на груди судьи.
– Шесть секунд.
Борцы выгнули спины, полуприсели, бросая колючие пристальные взгляды то направо, то налево, вытянули вперед руки с растопыренными пальцами.
Последовали два резких сигнала гонга.
– Игра!
Борцы начали схватку: кто сразу же бросился на соперника, кто продолжал выжидать, оставаясь в напряженной позе, некоторые приступили к воплощению в жизнь заранее условленных тактических приемов, другие тут же предали своих предполагаемых союзников. Трое борцов, объединившись против одного плечистого парня, вышвырнули его в зеленый робл. В бешенстве тот потащил за собой одного из противников, проволок его через весь зеленый робл и вытолкнул в синий. Судьи тотчас же прибегли к своим жезлам, чтобы пометить первых двоих неудачников метками соответствующих цветов.
Последовали захваты, подножки, разнообразные толчки и удары, броски через голову. Борцов одного за другим выбрасывали из желтого робла в зеленый, из зеленого в синий, из синего в лимбо, что означало для них конец игры. Некоторые в качестве основного оружия применяли проворство, другие – силу. Излюбленный всеми прием – пробежка вдоль робла, чтобы напасть на противника сзади, – поддерживал темп состязания, заставляя всех его участников непрерывно двигаться. В целом схватка производила впечатление довольно добродушной потасовки. Борцы встречали сдавленным смехом каждый искусно проведенный прием или мастерски выполненное неожиданное нападение сзади, однако по мере того, как все меньше и меньше борцов оставалось в роблах и для каждого из них все яснее просматривалась перспектива выигрыша приза, настроение участников становилось все более серьезным и напряженным, лица искажались, все более яростно вздымались грудные клетки. Двое борцов в синем робле перешли к откровенному обмену ударами. Пока они тузили друг друга, к ним метнулся из зеленого робла третий и вытолкнул их обоих в лимбо. Драчуны и там продолжали лупить друг друга, причем, как заметил Джерсен, не очень-то умело, пока судья не приказал им утихомириться на том основании, что драка между ними отвлекает внимание от хадавла.
В конце концов на арене остались один борец в зеленом робле и один, куда более высокий и массивный, в синем. «Зеленый» бегал вдоль кромки синего робла, делая ложные выпады и тут же увертываясь, а «синий» прохаживался, чуть прихрамывая и делая вид, что он вконец замучен болью, усталостью и отчаянием вследствие постигшей его неудачи. «Зеленый», однако, и дальше лишь изредка наведывался в синий робл, предпочитая положенные ему по правилам три пятых призового фонда довольно крупному риску потерять все. «Синий» в конце концов начал изрыгать в его адрес очень обидные насмешки, надеясь разозлить «зеленого» и заставить его совершить опрометчивый выпад. «Зеленый» надолго замер, как бы выбирая наиболее удобный момент для нападения на противника, а затем вдруг повернулся к главному судье, всем своим видом показывая, что сейчас он потребует прекращения схватки. «Синий», выражая недовольство подобной трусостью, на какое-то мгновение даже отвернулся, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы «зеленый» стремительно бросился на него и вытолкнул в лимбо. Три удара в гонг возвестили об окончании схватки, а весь призовой фонд достался более находчивому роблеру, сумевшему обмануть соперника.
Теоретические основы игры, отметил про себя Джерсен, не так уж сложны. Подвижность, бдительность и широкий охват происходящих на арене действий были почти столь же важны, как сила и вес. Среди чисто технических приемов он не увидел каких-либо для себя новинок. Если бы ему удалось предотвратить согласованные действия сразу четырех или пяти противников, то шансы его могли быть по крайней мере не хуже, чем у остальных. Пройдя к судейской кабинке, Джерсен выяснил, что наряд его, хоть и эксцентричен и нестандартен, может быть признан вполне приемлемым. Исключение составляли лишь ботинки. Один из судей, порывшись среди всякого хлама, извлек пару грязных тряпичных тапочек, которые Джерсен, за неимением ничего лучшего, натянул поверх ботинок.
Выйдя из судейской кабины, Джерсен увидел Бэла Рука возле стола, за которым записывали участников. Тот был взволнован и рассержен, из чего Джерсен сделал вывод, что он только что просмотрел список роблеров и обнаружил в нем Кирта Джерсена.