Проснувшись, Мелинда никак не могла понять, где же она оказалась. Высокая, из серого камня колонна перед ней тянулась к изогнутому своду. Внезапно она все вспомнила и приподнялась с подушки из красного бархата, на которой проспала всю ночь.
Как только она вошла сюда, то сразу поняла, что, видимо, попала в семейную церковь. Она нащупала резьбу на дверях, а затем обитую бархатом скамью, которая оказалась мягкой и роскошной, как и подушечка для молитвы, на которую она потом опустилась. Церковь, в которой запах плесени и старины смешивался с ароматом цветов на алтаре, казалась святилищем, и в бледном свете луны, пробивающемся через окна с цветными витражами, Мелинда ощупью пробралась по боковому приделу к алтарю и преклонила колена, моля господа защитить ее не столько от маркиза, сколько от самой себя.
Через какое-то время ее сердце наконец перестало колотиться как у загнанного зверя, и дыхание стало ровным. Она пустилась бежать по лужайке, потому что была до смерти напугана, но в то же время Мелинда сознавала, что этот побег ничего не дает, так как причины, которые гнали ее прочь, таились глубоко в ней самой.
— Помоги мне! Ах, помоги мне, господи! — молилась она и старалась понять, как же она могла так быстро перемениться и из девушки, которая не проявляла абсолютно никакого интереса к мужчинам, стать такой, как сейчас, когда одно лишь прикосновение мужских уст вызывало в ней трепет и волнение.
Мелинда теперь знала, что почувствовала влечение к маркизу с первой же встречи. Ей казалось, что она ненавидит его: ненавидит циничное выражение, постоянно присутствующее на его лице, явное пренебрежение, с которым он обращался к ней, ненавидит за раздражение, которое он все время вызывал в ней. Однако было в нем что-то, что влекло к нему Мелинду, что вызывало в ней желание быть рядом с ним.
Она вспомнила одиночество, пустоту того невероятно длинного дня, когда она была вынуждена оставаться в комнате одна. Это были долгие часы безысходности от сознания, что она не может быть с ним. Она издала слабый стон и закрыла лицо руками. Что случилось с ней? Как она могла испытывать такие чувства, зная, что все безнадежно и ни к чему не приведет; как могла она отринуть свою гордость и все, что было свято для нее?
В сумраке этой церквушки она снова и снова пыталась осознать, что же произошло и что же говорил ей маркиз, когда она поднималась по лестнице. Но даже теперь»в силу своей невинности, Мелинда не могла вполне понять его поведение. Единственное, что она сознавала, так это то, что требование маркиза было постыдным.
Она упрекала себя за то, что позволила ему поцеловать себя. Она обязана была воспрепятствовать этому; это было непозволительной слабостью для любой порядочной девушки. А потом она вновь вспомнила то странное, необъяснимое волнение, которое испытала, когда его губы коснулись ее уст, тот огонь, который охватил ее. Какое-то неясное чувство проснулось тогда в ней: то, что больше уже никогда не уснет вновь.
Мелинда совершенно не представляла, сколько она простояла так, на коленях, пытаясь молиться и вместо этого все время мысленно возвращаясь к маркизу. Она смогла осознать только, что луна уже поднялась высоко и в церкви стало светлей. Теперь девушка смогла рассмотреть и крест, сверкающий на алтаре, и каменные изваяния на окружающих его надгробиях, и резные хоры с потушенными свечами над каждым местом певчего.
Незаметно мир и покой этого места проник и в душу Мелинды. Она почувствовала уверенность, почувствовала, как новые силы наполняют ее и чувство одиночества покидает ее сердце.
— Ах, папочка и мамочка! Помогите мне! — молилась она, веря, что они слышат ее, поддерживают в этот час испытаний.
Теперь Мелинда не могла с уверенностью вспомнить, в какой момент почувствовала страшную усталость и больше не могла оставаться коленопреклоненной. Она лишь помнила, что легла на скамью и погрузилась в дремотное состояние. И теперь, после пробуждения, ночные волнения показались ей менее значительными и пугающими.
Она встала на ноги, испытывая легкую дрожь. В церкви было холодно, хотя она заметила, как через окошко на востоке уже проникали первые лучи восходящего солнца. «Я должна вернуться», — подумала Мелинда.
Она прошла через маленькую дверцу в этой отделенной части церкви. Мелинда ступала неслышно, спускаясь по боковому приделу к входной двери. Она распахнула ее и вышла из церкви. Когда она переступила порог, мир вокруг показался ей золотистым и свежим, но на какое-то мгновение она заколебалась. У Мелинды было чувство, что церковь каким-то образом защищала ее, а теперь она вновь подвергнется опасности. Но затем она сказала себе, что представителей ее рода никогда нельзя было обвинить в трусости, и она смело будет смотреть в лицо всем трудностям, которые ждут ее в будущем.
Садик располагался совсем недалеко, и из него ей был хорошо виден величественный дом, розовеющий в лучах утреннего солнца. Вновь она ощутила, как он гостеприимно тянет ее к себе, и на какое-то мгновение даже заколебалась: а не приснился ли ей весь ужас прошлой ночи? Но с замиранием сердца Мелинда осознала, что ей вновь предстоит встретиться с маркизом лицом к лицу. Что он скажет ей при встрече? И что она сможет ответить ему?
Шторы на окнах были еще опущены, и, оценив, насколько высоко встало солнце, Мелинда решила, что сейчас никак не больше пяти часов.
Она медленно прошла через сад с розами и, подходя к дому, заметила горничную, которая открыла боковую дверь, встала на колени и начала скрести ступеньки. Мелинда тихо подошла и встала у нее за спиной, а когда девушка заметила ее тень, то подняла голову, не скрывая удивления.
— Боже милостивый, что же вы так меня пугаете! — воскликнула она, вскочив на ноги; затем добавила торопливо:
— Прошу прощения, мадам, у меня как-то случайно это вырвалось.
— Ничего страшного, — улыбнувшись, ответила Мелинда. — Думаю, вы просто не ожидали таких гостей в доме, которые просыпались бы в такую рань.
— Нет, мадам, не ожидала, — сказала девушка.
Мелинда прошла мимо нее и вошла в дом.
Там было тихо и темно, особенно после яркого солнца в саду. Она прошла в зал и поднялась по лестнице. Мелинда боялась услышать шорох от раздвигаемых занавесей или поднимаемых штор, но никого не встретила и благополучно добралась до своей комнаты.
Затем он вспомнила, что прошлой ночью оставила дверь запертой. Какое-то мгновение она стояла в замешательстве, не зная, что же делать, но потом вспомнила, что имеется еще одна дверь, которая ведет в ванную, из которой можно было бы попасть в ее комнату. Конечно, эта дверь была не заперта, и тут у нее мелькнула мысль, что если бы маркиз действительно вознамерился любыми путями пробраться в ее покои, то легко выполнил бы задуманное, воспользовавшись этой дверью.
Мелинда прошла к себе в спальню, отперла дверь и задернула занавески, которые так торопливо раздвинула прошлой ночью. Она решила, что будет лучше всего, если она не даст повода горничной заподозрить, что ночью в комнате произошло что-то необычное, поэтому она разделась, надела ночную сорочку и улеглась в постель.