— Что вас так волнует, сударь? — поинтересовался граф.
Принц очнулся, словно только что мысленно блуждал где-то совсем далеко. И после паузы он ответил:
— Я задумался, раз подобное происходит в такой богатой и преуспевающей стране вроде Англии, то что же творится В Хорнгельштейне?
Воцарилась тишина. Кармела поняла, о чем подумал граф, Ответ на этот вопрос казался совсем простым. Скоро принц получит в свое распоряжение состояние леди Фелисити и сможет потратить его на нужды своего королевства.
Тема становилась опасной для обсуждения, и девушка заторопилась отвлечь собеседников:
— Давайте поговорим о чем-нибудь более интересном для его королевского высочества. Мне кажется, ему следовало бы в это время года отправиться в Лондон и посетить вечера, устраиваемые принцем-регентом в Карлтон-хаусе.
— Вам доводилось бывать на этих приемах? — поинтересовался принц.
Кармела отрицательно покачала головой.
— В этом году я должна была быть представленной королеве в Букингемском дворце, если бы моя бабушка не умерла.
— Вы, вероятно, сильно расстроились.
— Гораздо тяжелее было потерять бабушку, она была замечательным человеком.
Кармела из-под ресниц бросила взгляд на графа и вызывающе добавила:
— Ее отличал острый ум и яркая индивидуальность, слишком яркая для семейства Гэйлов! Они, однако, так никогда и не узнают, сколько потеряли из-за ее отсутствия в течение всех этих лет после ее отъезда.
— Но вам вряд ли следует обвинять лично меня во всей той истории, — удивленно заметил граф.
— Бабушка всегда утверждала: Гэйлы упрямы, догматичны и очень неохотно признают чужую точку зрения, отличную от их собственной.
Граф рассмеялся.
— Надо полагать, вы придерживаетесь такого же мнения и обо мне?
— Я не рискнула бы показаться невежливой по отношению к гостеприимному хозяину дома и обвинить его в подобных недостатках, — сказала Кармела, притворно потупив глазки. — Но, несомненно, вы — истинный Гэйл!
— Но и вы тоже, — отразил ее выпад он.
— В семье не без урода.
— Это вы о себе? — спросил он с вызовом. — Я бы подобрал для вас более лестные характеристики.
— И я тоже, — вмешался в их перепалку принц. — Вы очень красивы, леди Фелисити, полагаю, мужчины наперебой и не раз говорили вам об этом.
Его слова звучали слишком ординарно, чтобы свидетельствовать об искренних чувствах, и Кармела, глядя на него, понимала — сердце принца холодно к ней, хотя он и восхищается ею.
Она вдруг обратила внимание и на другое. Часто принц, казалось, был весь поглощен беседой и даже произносил комплименты в ее адрес, но какая-то часть его души витала где-то вдали. Кармела твердо решила выяснить, права ли она.
Возможность представилась после обеда, когда мужчины присоединились к ней в гостиной, и почти в тот же миг графа куда-то вызвали.
Вошел дворецкий и на ухо сказал графу что-то важное.
Граф поднялся, пробормотав свои извинения, и последовал за слугой из комнаты.
— Интересно, что случилось? — заметила Кармела.
— Разве это имеет значение? — спросил принц.
— Держа в руке бокал бренди, он присел около нее на диване и сказал:
— Теперь я могу поговорить с вами. Иногда мне кажется, что наш хозяин, само собой, замечательный человек, слишком уж опекает нас с вами.
— Но нам нечего сказать друг другу такого, о чем графу не следовало бы знать.
— Это не совсем так, — возразил принц. — Я предпочел бы поговорить с вами наедине, леди Фелисити, мне очень сложно проявлять свои чувства на глазах у публики.
Кармела быстро отвела взгляд.
— Давайте оставим эту тему, — попросила она. — Мы только… мы совсем недавно познакомились, ваше королевское высочество… И как вы, безусловно, понимаете… мне хотелось бы остаться вашим другом… но речь не может идти Об ином… между нами.
Она говорила неуверенно, с особой осторожностью подбирая слова, и после некоторой паузы принц поинтересовался:
— Но вы знаете, что ваш опекун согласился на мой брак с вами?
— Да, он сказал мне об этом, но я ответила ему, что я не выйду замуж за человека, пока не полюблю его.
Принц поставил свой бокал на маленький столик около дивана и наклонился вперед, чтобы взять руку Кармелы в свои ладони. Она сжалась от его прикосновения.
— Вы нужны мне и моей стране.
— То есть вы хотите сказать, — заметила Кармела, — вы нуждаетесь в моем… состоянии, дабы восстановить разрушения, причиненные войной.
Она не хотела оскорблять принца и торопливо добавила:
— Это — очень большая честь для меня, что ваше высочество пожелал жениться на мне… Но я — обыкновенная английская девушка, и я хочу выйти замуж за кого-то, кого полюблю, и кто… полюбит меня.
— А вы не допускаете, что вы полюбите меня со временем, когда мы лучше познакомимся друг с другом? — спросил принц.
— Теоретически это возможно, — согласилась Кармела, — но я не могу избавиться от мысли (пусть ваше высочество простит меня, если я ошибаюсь), ваше сердце отдано другой.
Она отважилась рискнуть, и это был большой риск. Тем не менее Кармела почти не сомневалась в своей правоте.
Принц слишком часто впадал в задумчивость, вероятно, из-за кого-то, кто находился вдали от него.
Услышав ее слова, он оживился. Вместо того чтобы отдернуть руки в порыве гнева, он крепко сжал ее, будто признаваясь, как сильно он нуждается в ее поддержке.
— Но как вы догадались? — горячо спросил он.
— Я лишь почувствовала, что вы думаете о ком-то, — ответила она, — та женщина слишком много значит для вас.
Принц глубоко вздохнул.
— Вы — как это говорят… вы — ясновидящая!
— Значит я права?
Он кивнул в знак согласия.
— И вы, в силу каких-то обстоятельств, не можете на ней жениться? — осторожно поинтересовалась Кармела.
Принц снова вздохнул.
— Мне бы так этого хотелось, — признался он, — но, по правде говоря, я — трус.
— Трус? — засомневалась Кармела.
Его пальцы, казалось, вновь вцепились в ее ладонь, словно черпая в этом силы для признания.
Наконец он выговорил:
— Она для меня — все в этом мире! Но она — француженка!
Они оба помолчали немного. Затем Кармела сказала:
— Я понимаю. Ваша страна сильно пострадала от Наполеона Бонапарта, ваши подданные неохотно примут принцессу французского происхождения.