— Я могу это понять, — прошептала Доминика.
Лорд Хокстон поцеловал ее волосы; они пахли жасмином, который Доминика вплела в венок из флер-д'оранжа. Это и есть запах Цейлона, подумал лорд Хокстон, нежный, сладкий и женственный.
— Иногда, — продолжал он, — стоя на этой веранде, я думал, что останусь один на всю жизнь. Мне не удастся найти женщину, которая бы значила для меня столько, сколько эта земля, которая была бы такой же прекрасной и желанной. — Он прижал Доминику к себе. — А потом я нашел тебя! — И в тот же миг понял, что именно тебя я искал, о тебе мечтал. Ты показалась мне совершенством…
— А что будет… если я… разочарую тебя? — спросила Доминика и затаила дыхание в ожидании его ответа.
— Этого не может случиться! — ответил он. — Конечно, у нас будут свои сложности, могут возникнуть разногласия, может быть, даже ссоры, похожие на грозу рад долиной, но все равно, Доминика, мы принадлежим друг другу, мы теперь одно целое, и этого уже изменить нельзя!
— Как Адам и Ева?
— Ты моя Ева! — Она почувствовала прикосновение его губ на своей нежной коже — Я люблю тебя, и я посвящу всю свою жизнь тому, чтобы доказать это!
Он еще сильнее сжал ее в своих объятиях, и Доминика обвила его шею руками.
— Я… люблю тебя! Я… люблю тебя! — Она почувствовала, как он медленно стал вынимать шпильки из ее волос, и они шелковым покрывалом окутали ее плечи.
Он стал покрывать поцелуями ее волосы, шею, плечи, затем расстегнул ее платье и стал целовать ее нежные, похожие на розовые бутоны груди.
— Ты похожа на цветок лотоса, — страстно проговорил он. Я боготворю тебя.
Затем нежно, медленно он увлек ее за собой в глубину «Пальмовой» комнаты, и портьеры отгородили их от окружающего мира.
«Луна для влюбленных» медленно скользила по усыпанному звездами небу, заливая волшебным серебряным светом спящую долину.