У графа возникло ребяческое желание предстать перед ней в полной парадной полковой форме.
Если бы их беседа выходила из-под пера какого-нибудь драматурга, в ней непременно присутствовал бы кульминационный момент объяснения героев, который принято называть «гвоздем программы».
Но Литтон решил не торопить события и сдержал себя.
Кроме того, по выражению глаз девушки и по ее манере говорить Литтон Рокбрук понимал, что, хоть Пурилле и нравилось беседовать с ним и она восхищалась им, в действительности он еще ничего не значил для нее.
В ее мыслях о нем не было ничего волнующего для нее, и няня, несомненно, не могла бы назвать ее размышления «мечтаниями».
— Что вы собираетесь делать сегодня? — поинтересовался он.
— Я хочу проехаться верхом, — ответила она. — Ох, я забыла рассказать вам. Ваш конь чувствует себя лучше. Бен провел его по кругу во дворе сегодня утром, и хотя он все еще хромает, но уже может двигаться достаточно легко.
— Я рад этому.
— А как его зовут? — спросила Пурилла.
— Рыжий, — ответил граф.
Пурилла сморщила нос.
— Какое ужасное имя. Наших зовут Меркурий и Пегас.
— Полагаю, это вы придумали им имена.
— Конечно! — призналась Пурилла. — В тот миг, когда я увидела их, я подумала — это самые красивые животные в мире! Но тогда я не видела вашего Рыжего!
— Это сравнение, которое няня не одобрила бы! — поддразнил ее граф. — Вот вы уже недовольны Меркурием и Пегасом, и всякий раз, когда вы отправитесь верхом, вам захочется проехаться на Рыжем.
— Ничего подобного! — возмущенно запротестовала Пурилла. — Я восхищаюсь Рыжим, но я люблю Меркурия и Пегаса, особенно Меркурия, ведь он — мой собственный конь, и никто никогда не сможет отнять его у меня.
— Вижу, вы очень преданный человек, — сказал граф, но слова эти не прозвучали как комплимент.
— Если я люблю животное или человека, ценю их ответные чувства ко мне и не испытываю зависти к тому, что принадлежит другому, то в таком случае я и вправду преданный человек.
— И это, безусловно, весьма похвальное качество. Однако мне хотелось бы увидеть вас верхом на действительно великолепной лошади.
Произнеся эти слова, граф мысленно добавил, что, если его собеседница ездит верхом с тем же изяществом, что присуще всем ее движениям, она, без сомнения, будет великолепно выглядеть на любой лошади из его конюшни, и, безусловно, большим удовольствием будет отправиться с ней зимой на охоту.
Он никогда не задумывался об этом прежде, но теперь решил для себя, что его жене следует стать хорошей наездницей.
Он не раз сталкивался в прошлом с тем, что женщины, которые не ездили верхом и оставались дома, когда их мужья отправлялись на охоту без них, горько переживали свое вынужденное одиночество.
Но при этом, будучи сам умелым наездником, граф почему-то сомневался в возможностях любой женщины сравниться с ним по части верховой езды.
Во всяком случае, в Рок-Хаусе найдется множество занятий, способных заинтересовать будущую хозяйку дома.
И хотя он отчасти был готов посвятить какое-то время обучению жены и пребыванию в ее обществе, он не сомневался, что сумеет и в супружестве сохранить большую часть своей независимости.
В голове промелькнула мысль, с каким удовольствием он станет выступать в Палате лордов и посещать все мужские вечеринки, на которые его, вероятно, будут приглашать. Да и в клубе, членом которого он давно состоит, теперь к нему станут относиться совсем иначе.
Вокруг появилось множество соблазнов, которые раньше были ему недоступны либо по причине нехватки средств, либо из-за недостаточно высокого положения в обществе.
Но самое главное, теперь в его распоряжении оказались превосходные конюшни, он стал владельцем множества скаковых лошадей, которые проходили обучение в Ньюмаркете, и, как следствие этого, ему предстояло оказаться автоматически избранным в Клуб жокеев.
Когда он унаследовал титул, его будущее приобрело яркий оттенок праздничности, и лишь повторное появление в его жизни Луизы бросило мрачную тень на все это сияние. Но теперь он нащупал выход из создавшегося положения, и поэтому был очень доволен собой, его переполняло чувство ликования от сознания того, что он сумеет разрушить планы этой коварной женщины и даже выставить ее на посмешище.
До того, как он встретил Пуриллу, нависшая над ним опасность была очень реальна и, если уж честно, чрезвычайно пугала его.
Теперь, когда найдено верное решение, его планы снова выстраивались стройными рядами, словно вымуштрованные солдаты на параде.
Когда пришел доктор, он сообщил графу, что тот сможет подняться с постели через несколько дней и посидеть на стуле в спальне.
— Сломанная ключица требует времени, ваше сиятельство, и не следовало бы рисковать, зная, сколько вам еще предстоит сделать.
— Предстоит сделать? — переспросил граф.
— Да, безусловно… — начал доктор, но, умолкнув, посмотрел на своего пациента с некоторым беспокойством. — Впрочем, это не моего ума дело, ваше сиятельство.
— Зато — моего! — парировал граф. — И я был бы весьма признателен вам, если бы вы уточнили свою мысль.
— Это не так уж важно, — уклончиво заметил доктор.
— Я же вижу, что это касается меня, — настаивал граф, — и мне хотелось бы знать, что у вас на уме.
— Хорошо, ваше сиятельство, но я надеюсь, вы не сочтете мои слова дерзостью. В этих краях всем прекрасно известно, как запущено хозяйство в Рок-Хаусе, да и ведется оно там по-старому. Поэтому мы все надеемся, что поскольку вы молоды и имеете репутацию человека, не отступающего от поставленных целей, то устроите там хорошую встряску.
Граф был озадачен.
Он всегда думал об имении Рок-Хаус как об образцовом.
Да и за все эти годы проведенные им в Индии, он получал чрезвычайно мало известий о состоянии дел в поместье дяди..
Его молчание вынудило доктора испуганно взглянуть на него.
— Простите меня, ваше сиятельство, но вы сами захотели выслушать меня.
— Я рад, что вы сообщили мне об этом, — успокоил его граф. — Конечно, я разберусь во всем, как только появится время, и обещаю вам, что не откажусь от внедрения современных методов и последних веяний в Рок-Хаусе, как я делал это везде, где мне доводилось служить.
— Именно это я и ожидал услышать от вас, — одобрительно произнес доктор. — Вполне возможно, вы встретите в этих краях упорное сопротивление нововведениям, и вам придется отстаивать каждый свой шаг. Но думаю, это стоит того.
— Я уверен, так оно и есть, — согласился граф.
После ухода доктора няня настояла, чтобы ее подопечный поспал, и поэтому он вновь увидел Пуриллу лишь после вечернего чая.