А Диана поражала неожиданным хладнокровием. Девушка поинтересовалась как ни в чем не бывало:
— Аркадий, так что же находится за этими стенами?
Реакция оказалась неожиданной: физик так ржал, что чуть не уронил «Калашников». Наконец Аркадий перестал смеяться и с внезапной безадресной ненавистью в голосе сказал:
— Если бы я знал ответ на этот вопрос, то был бы уже академиком и Нобелевским лауреатом, а не подрабатывал, рискуя собственной шкурой, в «черном поиске»…
На этой минорной ноте разговоры прервались, потому что они вошли в дверь ближайшей Станции. Войдя, друзья сразу поняли, что этот блок отсеков сконструирован иначе, чем те, которые им довелось видеть прежде. Все помещения были одинакового размера и больше всего напоминали больничные палаты: стандартные застеленные кровати, сложные устройства со множеством проводов, шлангов, с механическими руками-манипуляторами и еще какими-то приспособлениями. Чуть дальше они обнаружили зал без коек — только приборные панели на всех переборках. Безжизненный голос монотонно повторял одну и ту же фразу на непонятном языке, словно спрашивал о чем-то очень важном, но никак не мог получить вразумительных ответов.
Настроение землян окончательно ухудшилось, когда они наткнулись на нашпигованный неизвестной техникой отсек, в котором стояли два устройства, очень похожие на индивидуальные космические шлюпки из фантастических кинобоевиков или на компьютеризированные саркофаги, накрытые прозрачными крышками. Молодые люди поспешили вернуться в коридор.
Но следующая комната их просто восхитила. Все дружно сошлись во мнении, что найдено именно то, в чем они сейчас нуждались даже сильнее, чем в дверях родного мира. Собственно говоря, пятеро землян уже встречали подобные отсеки на других Станциях и даже догадывались о их назначении, но только сейчас решили воспользоваться и не ошиблись. Это действительно был санузел. Во всяком случае, если поднести руки к изогнутой трубке, то из нее тут же начинала течь теплая прозрачная жидкость, не отличимая по вкусу от воды, а низкий предмет в форме половинки яйца бесследно поглощал любые извергнутые организмом гадости.
Отправив естественные потребности и вдоволь напившись, все сразу почувствовали себя гораздо лучше и с новыми силами возобновили поиски.
Столики и стулья в соседнем блоке Лабиринта живо напомнили обычное земное кафе. Едва люди ступили в этот зал, как на занимавшем целую стенную переборку агрегате загорелось еще больше огоньков и заработал ленточный транспортер, вывозивший из недр машины подносики с одинаковыми порциями чего-то безусловно съестного. Подносов было ровно пять — по одному на каждого.
— Между прочим, самое время перекусить, — заметил Николай.
— Остановись, дубина, кто тебе сказал, что здешняя жратва безвредна для нас! — рявкнул Сергей.
Аркадий неожиданно поддержал родственника, заметив:
— Воздух Лабиринта нам годится, вода тоже — будем надеяться, что и пища хозяев не окажется ядом.
Майор попытался навести порядок, но геолог, отмахнувшись, деловито развернул один из пакетиков. Умяв содержимое подноса, Николай блаженно сообщил:
— Жить можно.
— А жрать? — в один голос спросили Сергей и Аркадий.
— Приходилось, конечно, пробовать блюда и повкуснее, однако вполне съедобно. Хотел бы я знать, как можно получить добавку.
Добавочная порция здесь, видимо, не полагалась, кухонный агрегат выдавал рацион точно по числу посетителей. Тем не менее они заморили червячка ломтями тушеного мяса неизвестного животного, овощным пюре и кусочками сладковатых бисквитов.
— Попытаемся выйти и снова войти, — предложил Алексей. — Глядишь, эта роботизированная столовая накормит нас по второму разу…
Но, вспомнив, что есть более спешные дела, все отправились дальше по коридору. Их ждало страшное разочарование: оставшиеся секции этой части Лабиринта оказались сугубо производственными. Автоматические линии станков изготавливали всевозможные детали, а затем монтировали из них роботов, грузовые экипажи и много других предметов, без которых, вероятно, не могла нормально функционировать эта грандиозная система межзвездного транспорта. Выхода на Землю здесь не было.
— Что будем делать? — свирепо осведомился Сергей. — Предлагаю устроить привал. Девочка уже с ног валится, да и нам не мешало бы отдохнуть.
Диана пыталась протестовать, но мужчины единогласно решили заночевать на койках местного госпиталя, а с утра заняться обследованием следующего коридора.
Часы показывали третий час ночи по московскому времени, и глаза у всех слипались от усталости.
Расположившись прямо в одежде на больничной койке, Сергей успел почувствовать, как кровать заботливо приняла форму его тела. Они уснули почти мгновенно. Только маявшийся зубной болью Николай обратил внимание, что светильники на ночь не выключались, но яркость стала заметно меньше.
Мужчины проснулись от крика. Диана, мечась между койками, трясла всех по очереди и сквозь рыдания пыталась растолковать, какая беда стряслась с Николаем. По ее словам выходило, что ночью, пока они спали, роботы уволокли геолога в соседний отсек, запихали в «саркофаг» и теперь проводят какие-то эксперименты.
— Он лежит там белый-белый, ни кровиночки в лице, — всхлипывая, рассказывала девушка. — И зубы оскалены, сверкают как у вампира, а роботы ковыряют у него во рту своими жуткими железными лапами.
— Ты преувеличиваешь. — Аркадий зевнул. — Или во сне это видела. Зубов у моего брательника давно уже нет — одни корешки гнилые.
Это была истинная правда. Все невольно вспомнили, как Николай даже стеснялся улыбаться, чтобы не демонстрировать черные обломки зубов. Диана изменилась в лице и первой бросилась к двери.
Спустя минуту выяснилось, что девушка не врала, а только слегка сгустила краски. Николай действительно лежал в корытообразном сооружении, но выглядел при этом вполне благополучно, дышал размеренно и даже улыбался во сне, хотя манипулятор, орудовавший у него во рту, действительно производил неприятное впечатление.
— Гляди-ка, зубы у Кольки на самом деле выросли! — воскликнул вдруг Аркадий. — Братишки, это бормашина такая.
У них на глазах тоненькие проволочки манипуляторов установили в челюсть спящего геолога последний верхний резец и спрятались под корпусом «саркофага».
Одновременно уполз и скрылся из виду толстый шланг, наконечник которого накрывал пациенту нижнюю часть лица.
Спустя четверть часа Николай открыл глаза, сладко потянулся и спросил не без удивления:
— Чего это вы на меня вылупились?
Узнав о происшедшем, он рассказал, как долго слонялся по госпиталю, не в силах уже выдерживать адскую зубную боль. В конце концов, не желая беспокоить друзей своими стонами, Николай решил лечь в другой комнате, потому и забрался в «саркофаг». Как уснул, не помнит, но боль, видимо, отпустила. Сейчас же он не чувствовал во рту никакого дискомфорта.