Задерживаться на площади не имело смысла. Добрые горожане, выкрикивая славословия королевской семье и проклятия гверфам, стекались со всех сторон и деловито штурмовали добротные — в два-три, а то и четыре этажа — каменные дома, в которых до сегодняшнего дня жили свиномордые прислужники Хаоса. «Здесь наведут порядок без нашей помощи!» — крикнул герцог и повел рыцарскую конницу по булыжникам мостовой в сторону возвышавшейся над крышами Сторожевой башни. Именно под ней располагались Восточные ворота — главная цель их атаки.
Покинув Пассажную, полк углубился в трущобы, и даже сквозь грохочущий топот подков стало слышно, как негодуют рыцари. Бывалые воины повидали и сами сотворили немало злодеяний, но и эти жестокосерднее ветераны были потрясены, увидев саманные и хворостяные хибары. В таких вот убогих лачугах гверфы поселили людей, которых использовали на самых тяжелых черных работах. Неудивительно, что обитатели этого гетто отвечали недавним хозяевам самой лютой ненавистью.
Здесь тоже бушевала резня. И без того утомленным лошадкам то и дело приходилось перепрыгивать через целые груды мертвых тел. Большинство убитых гверфов были расчленены или обгорели. Похоже, мстительность людей не удовлетворялась простым убийством, и горожане долго отводили душу, глумясь над трупами заклятых врагов.
За очередным поворотом узкой улочки взорам открылась такая картина. Отряд простолюдинов числом с дюжину наседал на двух свинорылых, пытаясь достать их дрекольем и самодельными пиками. На беду этих горожан, гверфы попались опытные и не робкого десятка: став спиной к спине, они умело отмахивались алебардами. Вокруг уже стонали, истекая кровью, несколько раненых нирванцев.
Скакавший по правую руку от герцога рыцарь, чей щит украшало изображение зеленого коршуна, на ходу проткнул копьем одного из гверфов и некоторое время летел, держа впереди себя насаженного на древко врага. Второй свинорылый продолжал махать амбардой, но сидевшие позади кавалеристов арбалетчики быстро нашпиговали его стрелами. Тем временем обладатель зеленого коршуна резко дернул копье, стряхивая с наконечника продолжавшее трепыхаться тело, и отряд, не задерживаясь, проследовал дальше. Возглавлявший кавалькаду Фауст уже сворачивал на следующую улицу, когда их догнал недружный хор:
— Слава герцогу Вервольфу!
Мысленно улыбаясь, Фауст подумал, что мир устроен ужасно несправедливо. Одни стараются, а другим достается слава. Или хотя бы жалкое подобие оной…
Продолжение мясорубки на городских улицах Фауст постарался изгнать из памяти — слишком много крови пролилось в тот полдень на мостовые Нирваны. Ошеломленные натиском гверфы сопротивлялись все слабее, и к обеду город был полностью очищен от вооруженных врагов. Жители торопливо перебирались из своих лачуг в каменные дома, которые построили для себя оккупанты.
Объезжая освобожденную столицу царства, Братья Дьявола видели множество неприятных сцен, которые были неизбежными и закономерными спутниками любой победы такого рода. Если на какой-нибудь шикарный особняк клали глаз сразу две семьи, между ними немедленно вспыхивала ссора, грозившая перерасти в поножовщину. При виде правителей склочники немного успокаивались, но два герцога не могли разорваться на тысячу частей, чтобы усмирять страсти во всех кварталах одновременно.
— Подонки! — прошептал разъяренный Верволъф. — Неужели придется ставить по солдату к каждому дому, чтобы этот сброд не перерезал друг другу глотки?
— Не поможет, — меланхолично откликнулся Фауст. — Солдатам тоже охота пограбить опустевшие жилища. И вообще — каждый боеспособный гоплит нужен на передовой линии. Кажется, мы еще не отказались от замысла штурмовать цитадель.
— Я почти готов отказаться, — буркнул младший брат, — Укрепления выглядят неприступными — дед строил на века… В любом случае, перед штурмом следует укрепить тыл.
Оглядев свиту, Вервольф подозвал двух раненых рыцарей. Старшего из них герцог назначил комендантом города, а второго — помощником коменданта, после чего поручил навести порядок.
— Найдите предводителей цехов и гильдий, — посоветовал рыцарям Фауст. — Пусть сколотят дружины из надежных людей с крепкими кулаками. Надо наладить организованное и мало-мальски справедливое распределение освободившегося имущества.
— И не забудьте, что два-три лучших дома станут резиденциями власти, — добавил Вервольф.
Продолжая свой путь по бирюзовой чаше небосвода, оранжевое светило опускалось к нежно-зеленому зеркалу моря. Немного передохнувшее войско братьев-герцогов обложило коробками пехотных каре Бирнумский холм, увенчанный старой крепостью, что с самого начала времен господствовала над Нирваной. Разглядывая цитадель в лазерный бинокль, вывезенный из какого-то индустриального Отражения, Вервольф жмурился и вполголоса бормотал проклятия.
Фауст понимал и полностью разделял чувства брата. Главная фамильная резиденция была укреплена сверх всякой меры. Высоченные стены, открытые и потайные рвы, четко продуманное нагромождение фортов и бастионов, связанных подземными ходами, — все эти ухищрения легендарного пращура делали крепость неприступной. В эпоху Битвы Трех Сил, когда братья были маленькими детьми, армия Хаоса сумела овладеть цитаделью лишь ценой невероятных потерь. Вдобавок враг не слишком заботился о сохранности того, что таилось внутри, и потому использовал самое могущественное оружие.
Фауст еще раз оценил состояние обороны. По численности гарнизон гверфов должен был примерно втрое уступать нирванской армии, но свинорылые варвары занимали прекрасную позицию. Вражеские лучники мелькали в бойницах, время от времени посылая стрелы и вынуждая штурмующих держаться на солидном расстоянии.
— Кровью умоемся! — Вервольф сокрушенно покачал рогатым шлемом. — Четверть войска уложим на подходе, еще столько же — пока будем взбираться на стены. И все равно победу гарантировать нельзя. Какую степень магии ты готов применить?
— Боюсь, что никакую. — Средний брат скрипнул зубами. — Рискуем повредить Пирамиду.
— А если проникнуть через другие Пирамиды?
— Последние годы я только этим и занимался. — Фауст вздохнул. — Пирамида Анаврина заблокирована изнутри.
Наступила тягостная пауза. Неожиданно мрачное лицо Вервольфа немного просветлело, и младший герцог с надеждой произнес:
— Значит, она все еще там. Я правильно тебя понял?
— Совершенно верно, — кивнул Фауст. — Мамочка сидит внутри.
— Хвала Птице! Сколько же лет она держится?
Ставить вопрос таким образом не следовало, ибо время суть субстанция неверная и переменчивая — куда там сердцу вздорной красавицы. После Битвы Трех Сил в самой Нирване минуло не больше столетия, в Артаньяне — почти два века, в Амбере — почти тысяча лет, в Хаосе — в семь раз больше, а в захолустье вроде той же Земли прошло не меньше двух тысячелетий.
— Полагаю, на средних ярусах Пирамиды это время уложилось в десяток лет, — осторожно сказал Фауст. — Будем надеяться, что такой срок не слишком велик для леди Гекаты.