Энергично расшвыривая в разные стороны студентов и пахучие травы, не обращая внимания на робкие протесты сокурсников, он принялся искать лук. В ходе поисков кое-какие травки своими ароматами привлекали его внимание, и авантюрист торопливо распихивал их по карманам.
– Какая приправа будет! – бормотал он. – Нет, я всегда говорил, что настоящий кулинарный шедевр в состоянии сделать только очень голодные люди. А вот и лучок!..
Связка зеленого лука нашлась чуть не в самом низу магического стога.
– Ты что тут как слон топчешься? – сердито дернул его за рукав Дифинбахий. – Чуть корень мандрагоры не раздавил. Знаешь, сколько за него на черном рынке в Гиперии дают?
– Сколько?
– Две тысячи золотых! А ты его…
– Какая прелесть, он мне нравится! Иди сюда, мой ма-а-аленький.
Отчаянно верещащий корешок тоже исчез в кармане афериста.
– Ну я пошел.
Дифинбахий проводил его хмурым взглядом и только тут заметил, что столы, около которых колдовала над котлом его тетка, ломятся от трав.
– Эх, Дуняшку надо было припрячь, – запоздало сообразил он. – Хотя… время еще есть.
Он подхватил со стола свой гербарий и двинулся примащиваться поближе к друзьям.
– Дуняшка, выручай, – прошептал он, выгружая стожок на ближайший к ним свободный стол.
– Отвали, – ответил за нее Арчибальд. – Мы клеймим тебя позором, предатель! За какие-то жалкие травки бросить друга в беде! Все! Дуня, надеюсь, ты во сне не храпишь?
– Не-эт.
– Решено. Перебирайся ко мне в комнату, а он пускай двигает в твою девичью постель. Мы будем с тобой жить.
– Ой, барин! – подпрыгнула от радости Дуняшка. – А когда под венец?
– Какой еще венец?
– Свадебный…
– Друг, я тебя прощаю. Но, если еще раз ночью захрапишь, я заткну тебе рот подушкой.
– Ты его не слушай, – прогудел Дифинбахий, принюхиваясь к ароматам, несшимся из котла. – Брешет он все. А чей-то вы тут делаете?
– Мы тут зелье варим. Мы же на уроке зельеварения?
– Ну…
– Вот мы и варим.
Арчи извлек из кармана понравившиеся травки, затолкал обратно пытающийся выкарабкаться наружу корень мандрагоры и начал деловито шинковать приправу.
– Обалдел? – схватился за голову Дифинбахий. – Их вместе даже рядом держать нельзя!
– А варить, я надеюсь, можно? – Травки бухнулись в котел, и запахи из него пошли просто умопомрачительные. Аферист потыкал ножом мясо. – По-моему, дозрело. Дуняшка, тащи вон тот черпачок. Будем пробу снимать.
Дуняшка метнулась исполнять приказание. Пока она бегала, из-под мантии Арканарского вора появилась бутыль.
– Чего стоишь? Давай вон те мензурки!
– Откуда это у тебя? – ахнул Дифинбахий.
– Ну помнишь, ты вчера на экзамене чуть четверть не заныкал?
– Ну?
– Вот я из нее немножко и отлил. Очень мне захотелось узнать, чем маргадорцев травят.
– Да она ж у тебя всего мгновение была!
– Потому так мало и успел отлить, – с сожалением вздохнул авантюрист. – Ну вздрогнули, для аппетиту!
Они дружно приняли на грудь.
– Хороша… Чего добавлял?
– Зверобой.
– Сила! А не пора ли закусить, потом немножко повторить…
Закусить оголодавшим студентам на этот раз не удалось. Черпачок вырвался из рук Дуняшки и оказался у Бальзамора, шествовавшего, ориентируясь явно на нюх, к приготовившейся откушать троице.
– Так-так, вместо того чтобы заниматься делом, они тут… – Бальзамор уставился на заваленные магическими травами столы. – Гмм… где тут чье?
– Мое – вот, – просипел Арканарский вор, ткнув пальцем в самую большую охапку. В горле немилосердно жгло. Пойло, которым травили маргадорцев, было крутое, и организм срочно требовал закуски.
– Молодцы. Быстро справились. У вас молодой человек, здесь полный набор. Ну а что в котле?
– Кхе! Кхе! – откашлялся аферист, пытаясь вернуть нормальный голос, и, как только это ему удалось, продолжил: – Это зелье.
– Какое?
– Восстановительное… – В животе пройдохи мучительно забурчало.
– И что оно восстанавливает?
– Все! – убежденно заявил Арчибальд.
– Пахнет аппетитно… – Бальзамор помешал черпаком в котле. – Откуда мясо?
– Наколдовали. – Аферист смотрел невинными честными глазами на преподавателя, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. – Дозвольте снять пробу?
– Нет. Неисследованные зелья сначала должен опробовать на себе преподаватель. Тем более те, в которых плавают такие жуткие магические ингредиенты, как петрушка, лук, морковка, мясо…
Бальзамор, с трудом сдерживая смех, осторожно подул на черпачок, деликатно отхлебнул…
– Вот это да, – ахнул Дифинбахий.
Рваный безобразный шрам на лице Бальзамора рассасывался на глазах.
– Что такое? – Чувствуя, что происходит что-то с его лицом, преподаватель вытащил из складок мантии ручное зеркальце и впился в него глазами. – Это действительно восстановительное зелье, – пораженно прошептал он. – Чья работа? Кто делал?
– Он, – дружно ткнули в барона Дуняшка с Дифинбахием.
– Замечательно! Какая скорость регенерации! Что вы туда пихали?
Можно подумать, Арчибальд это знал! Однако такие мелочи его никогда не останавливали.
– Понимаете, – проникновенно произнес пройдоха, – когда я начинаю творить, я все делаю по наитию. Немножко того, немножко другого!
– Вы можете сказать, сколько того и сколько другого вы туда сунули? В каких пропорциях? В какой очередности? Здесь важно все! Время, количество…
– Настоящие художники, когда творят, на такие мелочи, как время, внимания не обращают.
– И когда начинают творить такие художники, как вы?
– Лично я на такие подвиги способен, только когда очень сильно голоден, – неосторожно ляпнул Арчибальд.
– Молодой человек, мы создадим вам все условия для творчества. Лично распоряжусь, чтоб вас больше не кормили. Но творить будете под пристальным наблюдением опытных профессионалов, которые зафиксируют все до секунды, грамма, и даже миллиграмма! Никакой самодеятельности! А с этим мы разберемся. Да, кстати, вы победили. Ставлю вам за этот урок высший балл.
Бальзамор натянул на ладони рукава своей длинной мантии, подхватил раскаленный котелок, нежно прижал его к своей груди и помчался к выходу.