— А кто-то ее обслуживает, — вставил Юэн, но Кейтлин предпочла не заметить этого.
— Есть такие туннели, куда никто в здравом уме не пойдет просто потому, что оттуда не возвращаются. Есть туннели, перекрытые металлическими воротами: внутрь попасть нельзя, зато слышно голоса и лязг работающих машин. Есть места, где вообще словами не описать, что творится. Под Лондоном есть и другие туннели, по которым никогда не ходили поезда. Никто точно не знает, что там. Гонцов иногда отправляют и туда. Наша работа стоила дешево, а жизнь — вообще ничего. Было несколько случаев… Один раз я чуть не утонула. Попала на станцию, куда прорвались грунтовые воды…
— Часто бывают потопы?
— Постоянно. Но большую часть времени насосы справляются. Там есть электричество, только для насосов. И никто не знает, откуда оно идет. Черт подери, про Подземку гораздо больше не известно, чем известно… Господи, о чем я?..
Она выдохнула и попыталась взять Юэна за руку. Он дернулся и медленно вытащил пальцы из ее ладони.
— Я урод, Юэн, — сказала она невесело.
— Ты не урод… Ты… Ну… — сбитый с толку, забормотал Юэн.
— Я урод и я ведьма. Сколько мне лет?
— Не знаю, — он был обескуражен тем, как вдруг повернулся их разговор. — Шестнадцать? Восемнадцать? Выглядишь ты лет на пятнадцать, но… Больно уж умная.
— Мне больше двадцати, это как пить дать, а точно я и сама не знаю. И я не взрослею последние пять лет. Наверное, и подохну такой.
— Врешь! — искренне поразился Юэн.
— Не веришь, — сказала она. — И никто не верит. А еще эти мои предчувствия… Все, кому я открывалась, считали меня ведьмой. С работы я вылетела. Меня боялись. Думали, порча налипнет…
— И ведь налипает, — хмуро сказал Юэн.
— Стала воровать. Просто потому, что жрать надо было. Однажды меня схватили. Хотели отрубить руки. Я их запугала. Потом рассказала о способностях. Мне предложили сделку. Руки в обмен на работу. Сверху кинули еду и одежду. Мне много не надо было. Я согласилась. Очень руки были нужны… И потом… Я не знала, что это будет за работа. А потом бросить ее уже было непросто.
— Я бы отдал руки, — глухо промолвил он.
— Ну да! Ты же герой! Странствующий рыцарь! Тебе-то руки ни к чему! — взвилась она. — Да я была счастлива вырваться из этого гнилого подземелья, понял?! Хоть куда! Откуда тебе знать, что это такое — жить в этом мерзком грязном метро, под мертвым отравленным городом, и всю жизнь выглядеть, как ребенок!
Глаза девушки пылали от ярости, и Юэну показалось, что она вот-вот бросится на него и задушит.
— Каждый мужик хочет глотнуть твоей юности, даже когда ее и след простыл. Все хотят насытиться! — Кейтлин сплюнула, и рот ее скривился от презрения. — Ты доверяешь людям, ждешь, что они тебя прикроют от опасности, а они прикрывают тебя только ночью, стоит лишь уснуть… И вот ты уже просто теплое тело: плачь, ори, борись сколько хочешь — никто не придет на помощь!
Он открыл рот, но Кейтлин перебила его, раздраженно рубанув рукой воздух.
— Я чуть не сдохла в Карлайле, Юэн. Пока они брали штурмом башню, я хотела освободить мальчика с сестрой и спрятаться с ними в руинах.
Мужчина перестал дышать, ожидая, что же она скажет дальше.
— Был взрыв. Один из наших пытался меня убить, потом меня завалило камнями. Когда я очнулась — никого не было.
Юэн понял, что именно в этот момент он ворвался в ее жизнь, а она — в его, но сейчас другой вопрос сжигал его изнутри.
— Как их звали?
— Я не успела их спросить… Я не хотела их спрашивать! Думала, что не смогу им помочь. А зачем мне знать имена людей, которых я обрекла на страдания?! Пусть будут безымянными тенями… Не настоящими людьми с именами… Как звали твоих детей?
— Я не хочу тебе говорить. Ты забрала их! Ты забрала моих детей!
Юэн потряс головой, словно пытаясь отогнать наваждение.
— А вдруг это были Майкл и Гвен? Что с ними случилось? Что случилось после взрыва?
— Майкл и Гвен… Так, значит, их зовут… — тихо произнесла она, вдруг побледнев от внезапного холода.
Голос девушки дрожал от стыда и ненависти к себе, но Юэн понял, что она права. Они долго смотрели друг на друга, и слезы капали из глаз Кейтлин.
Страшная усталость вдруг охватила Юэна.
— И что будет дальше? — спросил он.
Кейтлин грустно пожала плечами:
— Не знаю, Юэн. Ты для меня дороже, чем кто бы то ни было, но ты идешь спасать другую женщину и детей, которых я помогла похитить. Разве можно забыть об этом?
Юэн ничего не мог сказать: за последние полчаса на него обрушилось столько открытий, что он был полностью раздавлен.
— Может, лучше послушаться полковника и поспать? — с грустной усмешкой предложил он. — Бывает так, что выспишься — и жить веселее…
— Да, так бывает. Но не всегда…
Он сидел в апатии, не зная, что ответить.
— Можно и поспать, Юэн, но только помни, что в Лондоне твоя жизнь изменится, и далеко не к лучшему.
— Она и сейчас не сахар, — выдавил он.
— Судьба благоволит к тебе. Вокруг тебя происходят странные события, как будто ими движет невидимая сила. И я боюсь за тебя, потому что не знаю, куда это все приведет.
— Если даже ты не видишь мое будущее, то куда уж мне-то… Кейтлин, я очень устал. И, честное слово, я не хочу тебе зла, но и простить не могу… Пока не могу.
— Тогда спи, — шепнула Кейтлин.
* * *
Мимо проползли руины Дерби, но Юэн уже спал, и Кейтлин любовалась ими одна. Она слышала, что этот город был забросан зажигательными бомбами и что рельсы здесь пришлось менять во многих местах, потому что они погнулись и оплавились от высокой температуры. Теперь от города почти ничего не осталось: развалины практически полностью скрылись под снегом и слякотью. Вдали она заметила небольшое стадо овец и даже разглядела нескольких сторожевых собак. Привстав, девушка прижалась к стеклу и попыталась найти пастухов, но их не было видно.
Позже, в Лестере, ее охватило знакомое уныние. Город пережил войну почти без повреждений, но ужасы послевоенного существования сыграли с его населением злую шутку: оно изрядно натерпелось от радиоактивных дождей, эпидемий, голода и вечного мороза. У местных жителей не было возможности спрятаться в теплых подземных туннелях, а средневековых построек хватило не на всех, и дележка вышла совсем не мирной.
Въезд в город был отмечен столбами, воткнутыми вдоль дорог; на этих столбах вот уже много лет торчали человеческие черепа. Эти дорожные знаки нового времени были единственным напоминанием о давних сражениях. Люди, которые жили здесь сейчас, были слишком слабы и больны, чтобы держать в руках оружие, — жалкие остатки общества, отдавшего последние силы междоусобной борьбе. Даже раболовцы брезговали населением Лестера.