— Потому что раньше, мисс, пока нас не угнали сюда, мы были цыганами, — объяснил мужчина, нашедший амулет. Он положил серебряное колесо на ладонь и любовно погладил большим пальцем. — Мы застряли здесь крепко, но его постараемся вытащить, раз такое дело.
— Что же это за амулет? — спросила Кейтлин и подошла поближе, чтобы как следует его рассмотреть.
— Он означает, что женщина по имени Цура, которая помогла очень многим из наших, просит помочь этому человеку и считать это личной услугой ей. Надо только придумать, как вытащить его из камеры.
Кейтлин поняла, что детали головоломки продолжают складываться. И, может быть, на дне шкатулки действительно скрывалась надежда.
* * *
Элис долго вела Кейтлин по лабиринтам подземных переходов, пока они не вынырнули на поверхность в задней части огромного купола Сент-Панкраса. Дети и другие рабы жили в тесных комнатах, как сельди в бочке. Угол для готовки и отхожая яма располагались рядом. Кейтлин не могла понять, откуда вонь сильнее: из ямы или от человеческих тел, копошащихся на металлических койках. В комнатах было тихо, и даже дети были так запуганы, что старались жить как можно беззвучнее.
Рабы сбивались в группы, стараясь быть поближе к знакомым, похищенным из тех же мест. Кейтлин заметила знакомые лица: некоторые попали сюда не без ее участия. Хотя ее роль, как правило, заключалась в заботе о самых маленьких, девушка отчаянно желала, чтобы сейчас ее никто не узнал. К счастью, мало кто обращал внимание на двух женщин, идущих меж рядов коек, и они спокойно добрались до грязной двери в дальней стене комнаты. Элис открыла ее без стука и пропустила Кейтлин вперед.
В этой комнате было чище, и коек тут было меньше, но от вида ее обитателей у девушки замерло сердце. Три десятка детей разных возрастов повернули головы в сторону двери; самому младшему было от силы года полтора, его держала на руках девочка постарше.
Элис позвала по именам детей Юэна, но Кейтлин уже увидела их, сидящими в обнимку на одной кровати. У Майкла слезы лились ручьем, а на лице его сестры была спокойная решимость.
— Кейтлин! — вдруг закричала Гвен, узнав темноволосую девушку. — А мы думали, ты погибла!
— А мама умерла, — важно произнес Майкл и вдруг разрыдался.
Гвен обняла его, но сама чуть не расплакалась от отчаяния.
— Со мной все в порядке, — прошептала Кейтлин. — Меня спас один курьер и привел меня в Лондон, за вами.
Дети посмотрели на нее.
— Мой папа тоже курьер, — сказал Майкл.
Кейтлин улыбнулась и кивнула, с трудом удерживая слезы при виде того, как встрепенулись дети.
— А он не попал в рабство, как мы? — с надеждой спросил Майкл.
— Нет, малыш.
— Где он? Я хочу его видеть!
— Он сейчас занят, Майкл. Я скоро с ним встречусь, но пока надо вывести вас отсюда и спрятать так, чтобы никто не нашел.
— А это возможно? — спросила Гвен. — Нам сказали, что, если попытаемся бежать, одного из нас повесят.
Майкл молча кивнул, и глаза его покруглели от страха.
— Они не вешают детей, — успокоила их Кейтлин.
Гвен и Майкл переглянулись и сказали хором:
— Еще как вешают!
Элис положила руку девушке на плечо:
— Видать, давненько ты тут не была. С тех пор все изменилось к худшему.
Кейтлин не верила своим ушам. Английская Республика всегда отличалась жестокостью, но многие считали, что только так можно изменить ужасные условия жизни, в которых оказалось человечество. Теперь же Кейтлин стало окончательно ясно, что условия изменились лишь для избранной горстки людей, за счет всех остальных.
— Плевать, это не имеет значения, — сказала она. — Вы оба скоро будете спасены. Хватайте вещи и дуйте с нами.
Прошло несколько мгновений, во время которых дети молча смотрели на девушку. Наконец они схватили свой скарб и вскочили с койки. Элис взяла Майкла за руку и повела к выходу из рабского общежития, а Кейтлин улучила минуту, чтобы порасспросить Гвен.
— Что случилось с вашей матерью?
Гвен проглотила комок в горле и ответила спокойно и ровно:
— Помнишь, ее ударили по голове? В общем, так и не зажило. Еды здесь мало, холодно, грязно… Мама заболела.
Кейтлин пожала девочке плечо.
— Больными тут никто не занимается, и ее просто бросили умирать. — Гвен замолчала, и в глазах ее мелькнул злой блеск. — Я их всех ненавижу!
— Я тоже, — ответила Кейтлин.
Они снова оказались под землей, и больше всего Кейтлин удивляло, что их до сих пор никто не остановил. Старая платформа была уставлена ящиками, на каждом из которых была табличка с названием станции. С каждой стороны платформы, у чернеющего зева туннеля, стояли часовые, но они были слишком заняты болтовней и издевательством над рабами и за туннелями почти не следили.
На одной из коробок, с надписью «Хайгейт», сидел раб, нашедший амулет Юэна.
— Привет, ребята! — приветливо сказал он детям. Те посмотрели на него с недоверием.
— Это наш друг, — пояснила Элис.
— Питер, — представился раб.
— Я хочу к папе, — немедленно отозвался Майкл.
— Я знаю, малыш. — Кейтлин присела, чтобы не обращаться к мальчику свысока. — Но сначала мы отвезем тебя в безопасное место, а потом папа к тебе придет.
— Где он? — спросила Гвен. — Там, куда мы едем?
— Пока еще нет. Но скоро будет, — сказала Кейтлин, беспокойно оглядываясь на солдат.
Из туннеля, ведущего к станции Энджел, раздался стук колес, и вскоре на станцию въехала ручная дрезина с двумя грузовыми вагонами, которой управляли четыре человека.
— Надо идти, — посоветовал Питер. — Если будем торчать тут попусту, нас заметят.
— Но там же Северная линия! — забеспокоилась Кейтлин.
— Совершенно верно.
— Самое сердце Республики! Зачем их туда вести?
Питер тревожно покосился в сторону солдат, но те как раз смеялись над чьей-то шуткой. Как только дрезина остановилась, к ней подбежали рабы и стали разгружать вагоны. Им приходилось то и дело слезать с платформы на рельсы и забираться обратно: дрезина была гораздо уже, чем поезда, некогда ходившие по этим туннелям.
— Затем, что там никто не станет искать беглых рабов. И линия там глубокого заложения. Там тихо и безопасно, и я спокойно выведу их на поверхность через пост в Хай-Барнете.
— В Хай-Барнете есть пост?
— Да уж месяца два стоит. Раз в несколько дней туда ходит караван из Хайгейта: сменить дозорных и пополнить запасы. И они пропускают путников в Подземку и обратно.
— Так там же, наверное, пограничный контроль?