— Нет, только один лучик отлетел. Но все равно... символ!
— Это да! — дружно согласились гости.
— Иосиф Виссарионович, как из бункера вылез, сразу сказал: вся надежа на Васю. Достать из-под земли живым или мертвым! Вот меня и достали. Привозят, короче, в Москву, струмент дают, маску, держак — и мы полезли.
— Куда?
— На шпиль, конечно! Спереди я с маской, сзади генералы, полковники сварочник на горбу тянут, за ними лейтенанты с золотыми электродами и подносами.
— Золотые электроды?! — ахнул кто-то.
— Конечно, звезда-то золотая! Чем ее еще варить прикажешь?
— А подносы зачем?
— Так брызги ловить! Драгметалл! За каждую упущенную каплю расстрел на месте!
— А-а-а... Ну и как, получилось? — полюбопытствовал Николай Семенович.
— Спрашиваешь! Я как закончил, самый главный генерал чуть со шпиля не грохнулся.
— Вместе со шпилем? Вот дурак. Зачем он за него брался? — посочувствовала Наталья Васильевна. — Уж я-то знаю, как ты варишь.
— Ты, доча, не пугай великое искусство сварки с варкой шей!
— Так отчего же он чуть не грохнулся? — потребовал у Петровича уточнения зять.
— От удивления. Ну, Вася, говорит, видал асов, но таких... Слушай, у меня тут в именных часах пружинка лопнула, не можешь починить? Часы с руки снимает, крышечкой щелкает и мне протягивает. Да запросто!
И тут Петрович сделал характерный кивок головой, да такой артистический, что на мгновение все увидели сварщика, опускающего на глаза маску, и начал на глазах зрителей-гостей приваривать невидимую пружинку невидимых часов невидимыми золотыми электродами.
Взрыв хохота был такой, что проходящие под окном в этот поздний час редкие прохожие шарахнулись в сторону.
— Петрович, а тебя наградили хоть чем-нибудь? — прорыдал один из гостей.
Рыдал он из-под стола, не в силах разогнуться.
— Пока нет. У нас в России награды редко находят своих героев. Вот если посмертно — нет проблем. А живые герои, кому они нужны? Слюной исходить от зависти?
— Это точно, — согласился с ним Николай Семенович.
— Ну у тебя и тесть! Жванецкий отдыхает! — Друг детства, бывший когда-то свидетелем на свадьбе, вытер платочком выступившие на глазах слезы. — Телевидение б сюда...
— Слышал бы ты непридуманные истории, которые про него меж односельчанами ходят.
— Расскажи!
Друзья вышли на балкон.
— Петрович, а вот... — раздалось за их спиной.
— Так, ребятки, дорожка дальняя, а я с корабля на бал, да после пива...
— Хочу музыку! — заявила Наталья Васильевна, быстро сообразившая, какие проблемы волнуют отца.
Загремела музыка. Захмелевшие гости тут же переключились на новое развлечение. Настало время танцев.
Василий Петрович немедленно рванул в туалет...
— Ты кто?
Василий Петрович медленно поднял голову. Вообще-то он зашел сюда по малой нужде, но, увидев над собой голову дракона, решил, что можно справить заодно и большую.
— У тебя туалетной бумажки нет? — обалдело спросил он у дракона.
Ойхо задумался. Перед ним на толчке сидел старый джентльмен, которого Алеша представлял ему как самого крутого бойца из всех, кого он когда-либо видел. Более того, сын утверждал, что этому товарищу можно доверять. Раз доверяет сын...
— Пара рулонов еще осталась, — честно признался дракон, извлекая из воздуха соответствующие аксессуары, — последнее время и хозяйством-то некогда заниматься. Алеша в беде. Помощь нужна.
Василий Петрович выпятил грудь. Даже сидя на толчке, он в этот момент выглядел так представительно, что Ойхо сразу успокоился. Он еще не знал, чем сможет помочь ему этот лупоглазый старичок, но почему-то был уверен, что поможет обязательно. Не подведет.
Петрович не подвел. Когда он грохнулся в кресло для почетных гостей, стоящее посредине тронного зала Черномора, с кипой бумаг в руках, хозяин замка не размазал его по стенке лишь потому, что кресло под нежданным гостем треснуло, и последний с пола выдал обороты речи такой изумительной красоты, что Черномор невольно заслушался, на время забыв о своих проблемах. А проблем у него было много. От дражайшей супруги, Манефы Евсеевны, от подружки доченьки разлюбезной Мари де Интимьяк, в девичестве Машки Кубышкиной, так ее растак! Кто просил помогать дочке бежать? И на себя ведь все взяла, не побоялась. Молодец, конечно. Черномор таких отчаянных любил, но Роксана!.. Единственная дочь! Где ее сейчас черти носят?
— Ты, собственно, кто? — спросил Черномор пыхтящего на полу старика.
— Из фанеры вы их, что ли, делаете? — сердито ответил вопросом на вопрос пришелец.
— Да вроде карельская береза, — Черномор почесал в затылке, — только она не знала, что ее вот так вот, с размаху...
— Кто не знала?
— Береза.
— А-а-а... — сообразил странный посетитель и начал озираться, явно прикидывая, куда бы пристроить свое седалище.
В присутствии царя такое себе могли позволить лишь лица очень и очень высокого ранга, не уступающие ему по должности и званию. Черномор присмотрелся внимательнее и начал трясти головой. Платье пришельца могло поставить в тупик кого угодно. Точнее, не само платье, представлявшее собой самую обычную тройку: фрак, жилет, лакированные туфли — типичный английский джентльмен с рязанским прононсом. Но вот расшита эта тройка была так и обвешана такими знаками отличия, что могла поставить в тупик любого специалиста по геральдике. И мальтийский крест, и регалии ордена тамплиеров... а гербы, расшитые золотом и серебром, говорили о том, что пришелец то ли наследник, то ли родоначальник всех королевских домов, которые Черномор знал, плюс еще нечто... и над всеми довлел символ таинственного ордена дракона, слухи о котором доносились из района Трансильвании. Черномор торопливо щелкнул пальцами, и обломки кресла слились воедино.
Петрович потыкал пальцем в сиденье. Вроде держит. Хмыкнул, осторожно сел.
— Благодарствую. Ну-с, будем знакомиться?
— Царь, — представился Черномор.
— Очень приятно. Петрович.
— Как?
— Вроде и не старый еще, а со слухом проблемы, — удивился старичок. — Петровичем меня зовут! — крикнул он громче.
Черномор хлопал глазами и ничего не понимал. С таким титулом ему сталкиваться еще не приходилось.
— Петрович. Кликуха у меня такая, в смысле псевдоним, я ить, понимаешь, к тебе не просто так, а по поручению.
— Чьему?
— О... О... О...