— Да ладно, с пиратами все понятно, — поморщился четвертый собутыльник, худощавый юркий юнец. — Кто-то из своих пиратскую казну ломанул да сюда свалил. Вот они и ищут крысу. Меня больше ДМБ волнуют.
— Чем? — спросил здоровяк.
— Да вот как появились… вроде пацаны авторитетные. Мы ведь по-хорошему потолковать хотели: мол, с чем пришли? Так они нам так настучали… А с другой стороны, хоть и авторитетные, а дел за ними особых не числится. Тишина.
Старый, морщинистый, весь синий от наколок уркаган, только что призывавший к тишине, отвесил затрещину юнцу:
— Салабон! Профессионалы так и должны работать. Никто ничего не слышит, а дела идут.
— Правильно, — закивали его собеседники.
— Волноваться надо за другое, — продолжил вещать старик. — Мальчонки мадам Донг и ДМБ в наши расклады лезть не собираются. Найдут то, за чем пришли, и уберутся. А вот СТО уже теснит помаленьку. Чую, скоро поляну начнут делить, а потом и вообще всю Бриганию под себя подомнут. Вот о чем думать надо. Это сейчас главная печаль.
— Верно говоришь, Корень, — вздохнул мужик со шрамом, — а делать-то чего? За ним такая силища! Особливо против не попрешь. Они ить, в случае чего, сюда столько братвы из своих вотчин подогнать могут.
— О том и речь, — кивнул старик. — Вот я и кумекаю: как бы с ДМБ и мадам Донг договориться? Мы им поможем в их делах, а они СТО ковырнут.
— Одни не потянут.
— А мы на что? Тату себе на лоб пририсуем, а после дела сотрем. Вроде и с нас взятки гладки, и СТО сто раз подумает: стоит вдругорядь свои ручонки сюда тянуть или нет.
— Ну ты, Корень, голова! — восхитился юнец.
— А что, дело говоришь, — закивал мужичок со шрамом.
— Здорово! — поскреб затылок здоровяк. — Эти ребята с понятиями. Нас не трогают, ежели сами не нарываемся, а перышками пишут красиво. Эти СТО запросто зачистят…
— На такое дело и скинуться не грех, — потер руки мужик со шрамом. — И в делах их поможем, и отблагодарим.
Арчибальд, уже не налегая на гномью водку, неспешно посасывал вино, вникая в расклад местных криминальных структур. Последние слова ему так понравились, что он толкнул Батлера под столом:
— Поди спроси: сколько дадут?
— Чего дадут? — встрепенулся агент тайной канцелярии.
Арчибальд проследил за его взглядом и заметил, как какой-то молодчик в пестром сюртуке на противоположной стороне зала торопливо опустил глаза в стол и даже отвернулся.
— Извини, увлекся. Просто мысли вслух. Давай врежем еще по одной, и будешь рассказывать.
— Чего рассказывать? — напрягся Батлер.
— Как ты докатился до жизни такой.
— Ну я ж тебе говорил…
— Нет, дорогой, то, что ты мне говорил, можешь засунуть себе в одно место. Я хочу знать, откуда обычный слуга знает про потайной ход. Только не рассказывай мне байки, что его копал когда-то твой прапрапрадед. Все равно не поверю. Так что пока я кушаю — а когда я ем, то глух и нем, — придумай более правдоподобную историю и изложи мне ее так, чтоб я поверил, а то…
— А то? — вопросительно посмотрел на него Батлер.
— А вот то! Только не думай, что начну резать тебя на ремешки. Моя месть будет более страшная. Я отлучу тебя от своей персоны.
Батлер непроизвольно прыснул, и ему вдруг захотелось довериться этому странному бесшабашному юноше. Возможно, этому способствовали интонации его голоса и определенные обороты речи, до боли напоминающие трепотню аристократичного принца Флоризеля, с которым он, несмотря на разницу в положении, успел сдружиться, но в этот момент молодчик в пестром сюртуке поднялся из-за своего стола, прошел в глубь зала и исчез за поворотом коридора. Батлер тут же схватился за живот и болезненно сморщился:
— Слушай, все скажу. Только сначала в сортир смотаюсь. Прижало, понимаешь…
— Ух как я страшен! Аж сам себя боюсь. Ладно, иди.
Получив разрешение, агент тайной канцелярии выскочил из-за стола и помчался облегчать желудок. Как только Батлер исчез в коридоре, Арчибальд допил свою чару с вином, кинул на стол золотой, во избежание недоразумений, и двинулся в том же направлении. Кабинки для освобождения от излишеств оказались в конце коридора. Арчи перешел на мягкую, крадущуюся, кошачью походку, которой его обучал когда-то Ворон, и бесшумно скользнул к кабинкам. В одной из них шептались. Юноша, не дыша, просочился в соседнюю кабинку и даже дверь не стал закрывать, чтоб она своим скрипом его не выдала. Он застал уже конец разговора.
— Все понял? — строго спросил Батлер.
— Все.
— Тогда давай. Ты первый.
Собеседник Батлера вышел из кабинки и двинулся обратно в сторону зала. Батлер рискнул высунуть оттуда нос, как только шаги затихли вдали, и тут же был схвачен за горло. Арканарский вор затолкал его назад и впечатал в стену над зловонной дырой.
— Значит, слугой во дворце подрабатывал? — Свободная рука Арчибальда молниеносно прошуршала по груди и карманам Батлера. — Надо было тебя сразу в ноль подчистить, а я только оружием ограничился. Какой я стал рассеянный. Вот что значит девять месяцев без практики. И где меня все это время носило? Ой, чую, выдерет меня папа за непрофессионализм. Еще и звания лишит. С него станется.
В руке Арканарского вора перед носом Батлера закачались бляхи агента тайной канцелярии.
— Ух ты! Сразу два звания. Сержант и лейтенант. По совместительству на полставки работаем?
— Да тихо ты, — просипел Батлер, — меня ж, если узнают, здесь порвут.
— А того, что я тебя порву, не боишься? — хмыкнул Арчибальд.
— Нет! — Батлер просипел это так уверенно, что Арканарский вор даже растерялся.
— Почему? — спросил он, ослабляя хватку.
— Так ты ж карманник, в авторитете. Я вашу породу знаю. Вам западло ножичком работать.
— Тьфу! Козел! А ведь и правда. Ладно, тогда иначе. Если не расколешься, я на тебя эту толпу спущу, — кивнул юноша в сторону зала.
— Не спустишь!
— Почему? — Юноша уже начал сердиться.
— Сам не знаю, — пожал плечами агент тайной канцелярии, — но чувствую, что не спустишь. Человек ты хороший, хоть и вор. Я тебе и так уже хотел все рассказать, да не успел. Мой агент намекнул, что срочно парой слов перекинуться надо.
— Ой, чую, сгубит меня моя доброта! — закручинился Арчибальд. — Ладно, что с тобой делать. Пошли назад. Будешь колоться. Только честно колоться. А то и впрямь от своей персоны отлучу.
Батлер рассмеялся, а потом вдруг сразу стал серьезным.
— Трисветлым клянусь, — торжественно произнес он, — все как на духу скажу, но только в том случае, если ты дашь слово не использовать эти сведения во вред Бригании.