— Я не твоя ипостась! — взвыл сгусток тьмы.
— Эк тебя перекрутило. Неужто и впрямь забыла, кто ты? Вижу, забыла. И богом себя возомнила? Ай-яй-яй! Иди сюда, моя золотая. Мне так тебя не хватало.
Шут поднял руку, и сгусток тьмы, отчаянно вопя, всосался в его ладонь. Вернув частичку своей утраченной души, Безумный Бог начал опять трансформироваться. Плечи раздались еще шире, он прибавил в росте, исчез красный нос, а в благородных чертах изменившегося лица появилось что-то одухотворенное, божественное, и теперь никто не сомневался, что перед ними Бог. Но Бог все-таки безумный. Безумие светилось в его глазах и вселяло ужас в окружающих.
— Ну вот я и весь в сборе. За эти тысячелетия у меня столько веселых шуточек скопилось — хватит не только на этот мир. Пришла пора повеселиться.
— Не думаем, брат, — прошелестели по тронному залу два голоса. Причем один из них шел снизу, другой сверху.
Вспучились плиты каменного пола, и из образовавшегося провала вышел могучий воин в черных доспехах с черным трезубцем в руках. Следом за ним вышли три демона, в одном из которых Дуняшка, Одуван и Дифинбахий узнали Абдулу. Затрещал потолок, раздвинулись своды тронного зала, и сверху плавно спустился воин в сверкающих доспехах. Меч в его руке полыхал алыми сполохами. Рядом с ним на пол приземлилось два ангела и одна ангелесса. Они были тоже знакомы Дуняшке.
— Трисветлый!
— Дьяго!
Те из придворных, кто не успел сбежать в дверь, в панике ломанулись в окно.
— Ну что, брат, — пророкотал Дьяго, сверкнув глазами в сторону Трисветлого, — у нас с тобой были разногласия, но, по-моему, пришла пора опять временно объединиться.
— Думаю, да. — Трисветлый крутанул огненный меч в руке, готовясь к бою.
Черные вилы Дьяго начали выделывать в воздухе замысловатые финты. Безумный Бог зарычал.
— Не-э-эт!!! — Дуняшка вихрем вылетела на середину зала и вцепилась в оторопевшего Безумного Бога. Ее голова с трудом доставала до его груди, в которую она уткнулась и зарыдала. — Барин! Это же я, твоя Дуняшка! Не дай этому чудовищу тебя сожрать! Арчи, вспомни меня!
— Уйди, девка, — поморщился Дьяго.
— Отойди, дочь моя, — ласково попросил Трисветлый. — Он уже не тот, кого ты любишь.
— Нет! Не верю! Арчи! Вспомни, как я вас с Дифи выхаживала в том диком мире, куда нас забросило через Ларец Хаоса! У тебя до сих пор должен остаться шрам от ножа в спине!
Что-то неуловимо дрогнуло в чертах лица Безумного Бога, но затем его исказила злобная гримаса.
— Уйди, женщина!!!
Его руки потянулись к горлу девушки, но, наткнувшись на огненный меч Трисветлого и вилы Дьяго, дернулись назад.
— Вспомни меня, Арчи, вспомни!!! — В отчаянии Дуняшка треснула своим кулачком куда-то в область сердца своего возлюбленного, еще крепче вцепилась в него и зарыдала так жалобно, что проняло даже Дьяго. Он невольно шмыгнул носом.
И вот тут Безумного Бога начало по-настоящему корежить. Тело гиганта затряслось, как в лихорадке. Дьяго с Трисветлым переглянулись.
— А еще не все потеряно, — пробормотал Дьяго.
— Главное — не дать прервать контакт. Ее любовь вливает силы в Арчибальда. А мальчик-то оказался живуч!
— Опять завел свою шарманку. Побеждает сила, а не любовь.
— А это мы сейчас проверим.
— Спорим?
— Нашел время спорить.
— Испугался?
— Ну спорим, спорим, — отмахнулся Трисветлый, не отрывая глаз от безумного брата.
Долго ждать решения спора не пришлось.
— Не-э-эт!!!
Безумного Бога тряхнуло в последний раз с такой силой, что Дуняшка отлетела в сторону.
— Моя взяла, — расстроился Дьяго, готовясь вонзить вилы в Безумного Бога.
— Стой! — Огненный меч Трисветлого остановил удар.
Тело Безумного Бога вспыхнуло ослепительно-ярким пламенем, на мгновение ослепив всех, и потухло.
— Барин! — взвизгнула Дуняшка, бросилась вперед и повисла на Арчибальде.
Арканарский вор стоял в центре зала в опаленной одежде со вздыбленными волосами.
— Вот это да, — выдохнул он, автоматически поглаживая по голове рыдающую на его груди Дуняшку, — а приход был реальным. Слышь, Дашка, нож чего, был отравленным? Ты хоть из спины-то его вынула?
Арчибальд огляделся.
— Опа! Дашка, у меня нож в спине был или в голове? По-моему, меня до сих пор плющит. Дьяго, Трисветлый… — И тут на него нахлынули воспоминания.
Глаза Арчибальда округлились. Он вспомнил все. Все до мельчайших подробностей. И приключения в том странном мире, куда их вышвырнул Ларец Хаоса, и возвращение в Академию, и битву с Безумным Богом, и все, что с ним творилось в Бригании. Он вспоминал, не подозревая о том, что с ним происходит очередная метаморфоза. Волосы Арканарского вора удлинились, сам он раздался в плечах, стал выше, а над головой разлилось сияние… Опомнился юноша, только когда испуганная Дуняшка отскочила от него и уставилась на отливающий серебром меч, неведомо откуда появившийся в руке возлюбленного.
— Арчи, не надо… — простонала она. Дьяго с Трисветлым переглянулись.
— И кто же он теперь? — спросил Дьяго.
— Так, шеф, — простодушно прогудел Абдула, — я ж докладывал, что он через Ларец Хаоса прошел. Бог, конечно.
— Это плохо, — нахмурился Трисветлый, — третий бог в этом мире нарушит равновесие.
— Это да… ему нет места между Добром и Злом. Новый бог их словно не слышал. Он смотрел не на Дуняшку, нет. Он смотрел на распростертое на полу тело Баскера с отдельно от него лежащей головой и Розочку, стоявшую над бездыханным телом на коленях. К его удивлению, в ее глазах были слезы.
— В чем дело? Ты же не любишь его? — прокатился по залу голос нового бога.
— Я возненавидела его, когда узнала, что он причастен к твоему исчезновению и воевал против тебя там, в подземельях Академии. Потом мне объяснили, что он был под влиянием маргадорского колдуна Кефера. А потом папа… он сказал, что высшие интересы государства требуют этого брака, и я обещала ему пойти под венец. А сейчас мне его просто жалко, хотя я его до сих пор ненавижу! Что мне делать, Арчи, подскажи? — Принцесса вопрошала, не осознавая того, что говорит уже не с Арканарским вором, а с богом.
— Вот это интересно, — пробормотал Трисветлый.
— Ну и что решит наш новый бог? — Дьяго тоже стало интересно.
Арчибальд молча направил меч в сторону Баскера. Сияние над его головой слегка потускнело, нырнуло в меч, сорвалось с его конца и накрыло бездыханное тело вместе с лежащей рядом головой призрачным мерцающим пологом. Это длилось недолго. Секунды две-три. А когда полог опал, на полу зашевелился Баскер. Он сел, ошалело потряс головой и уставился на Розочку ничего не понимающими глазами.