"Тяжелая эта работа, - говаривал он, - и тягость немалая, так-то вот из году в год гонять козу в поле до поздней осени! И еще если было бы можно при этом прилечь да приуснуть! А то нет, смотри-ка в оба, чтобы она молодые деревца не повредила, либо через изгородь в сад не пробралась, либо с поля не убежала. Не успокоишься тут, на жизнь не порадуешься!"
Он присел, стараясь собраться с мыслями, и все соображал, как бы ему эту тягость со своих плеч сбросить.
Долго все эти соображения ни к чему не приводили, и вдруг у него словно пелена с глаз упала.
"Я знаю, что сделать! - воскликнул он. - Женюсь на толстой Трине; у той тоже есть коза, так она, может, и мою со своею гонять станет, тогда мне не придется себя мучить".
Итак, Хайнц поднялся, привел свои усталые члены в движение, перешел через улицу (дальше ему идти и не было нужно!) в тот дом, где жили родители Трины, и стал свататься за их работящую и добродетельную дочку.
Родители недолго раздумывали: "Ровня ровнюшке пара", - подумали они и согласились.
Вот толстая Трина и стала женою Хайнца и стала гонять обеих коз в поле.
Наступили для Хайнца красные деньки, и не надобно было ему ни от какой работы отдыхать, кроме своей собственной лени. Лишь изредка и он выходил из дома вместе с женою и говорил: "Только за тем и выхожу, чтобы мне потом покой слаще показался; а то уж начинаешь к нему терять всякий вкус".
Однако же и толстая Трина была не менее своего супруга ленива. "Милый Хайнц, - сказала она ему однажды, - зачем станем мы без всякой нужды жизнь себе портить да еще в лучшие годы? Ведь козы-то наши каждое утро нарушают нам самый сладкий сон. Так не лучше ли будет, если мы их отдадим соседу, а себе возьмем от него взамен пчелиный улей? Ведь улей-то поставим мы на солнышке позади дома, да уж о нем и заботиться не станем. Пчел ни кормить, ни в поле гонять не надо: они сами и вылетают из улья, и прилетают обратно, и мед собирают, не требуя от нас никакой затраты труда". - "Ты это, женушка, разумно надумала! - похвалил Хайнц. - И мы твое предложение выполним немедля; да к тому же мед и вкуснее, и питательнее козьего молока, и сохраняется дольше".
Сосед, конечно, весьма охотно дал за двух коз колоду пчел. Пчелы неутомимо летали из колоды туда и обратно с утра до позднего вечера и наполнили соты прекраснейшим медом, так что по осени Хайнц добыл его целую кружку.
Эту кружку они поставили на полку в своей спальне, вероятно, из опасения, что мед могут украсть, и чтобы предохранить его от мышей. Трина припасла палочку около своей кровати, чтобы, не вставая, отгонять от меда палкой непрошеных гостей.
Ленивый Хайнц неохотно покидал постель ранее полудня. "Кто рано встает, - говаривал он, - тот себя не жалеет".
Однажды, среди бела дня лежа в постели и отдыхая от долгого сна, он сказал своей жене: "Все бабы - сластены, и ты мед подлизываешь; пока ты его не съела, не лучше ли нам выменять его на гуся с гусенком?" - "Пожалуй, - отвечала Трина, - только уж не раньше, как после рождения ребенка, который бы нам этого гуся с гусенком стал пасти! Не мне же за гусятами ухаживать да силы свои на это тратить!" - "А ты думаешь, - сказал Хайнц, - что твой ребенок станет гусей пасти? Нынче дети-то родителей не очень слушают: все больше по своей воле делают, потому что умнее родителей себя считают". - "О! Пусть только попробует меня не послушать, так и не порадуется! Я тогда возьму палку, да и устрою ему хорошую баню. Вот как его учить стану!" - воскликнула Трина и в своем усердии, схватив палку, приготовленную для мышей, так взмахнула, что задела кружку с медом на полке.
Кружка ударилась о стену и, упав с полки, разбилась вдребезги, а чудный мед разлился по полу.
"Вот тебе и гусь с гусенком! - сказал Хайнц. - Теперь его и пасти не придется. А все же ведь счастье, что кружкато мне на голову не упала! Право, нельзя нам на свою судьбу пожаловаться".
И, увидев в одном из черепков немного меду, он протянул к нему руку и сказал с видимым удовольствием: "Остаточком, женушка, полакомимся, а потом с перепугу-то и отдохнем еще; ну, что за важность, если мы и попозже обычного времени встанем: ведь день и так велик". - "Да, голубчик, еще успеется. Недаром об улитке говорят, что она была на, свадьбу приглашена и, пустившись в путь, поспела только на крестины. Ведь тише-то едешь - дальше будешь!"
Жил-был на свете король, и где он правил, и как он звался - этого никто не знает. Сыновей у него не было; была только единственная дочь, да и та постоянно болела, и никакой доктор не мог ее вылечить.
Кто-то королю и напророчил, что его дочь от яблока должна выздороветь. Вот он и объявил по всей своей стране, что кто его дочери доставит такое яблоко, от которого она выздоровеет, тот получит ее руку в награду и его королевство наследует.
Услышал об этом мужик, у которого было трое сыновей. Вот и сказал он старшему: "Ступай в сад, возьми корзину полнешеньку самых лучших яблок с красными бочками и снеси их ко двору; может быть, королевна и выздоровеет, как их поест, и тогда ты на ней женишься и королем будешь".
Малый так и сделал и пустился в путь-дорогу. Шел он сколько-то времени и повстречал на дороге небольшого человечка, который его спросил: "Что у тебя в корзине?" А тот ему в насмешку и ответил: "Маленькие лягушата". Человечек сказал на это: "Ну, так пусть они там и останутся", - и пошел своей дорогой.
А малый явился в королевский замок и приказал о себе доложить, что принес он яблоки, от которых королевна должна выздороветь, если поест их.
Король очень обрадовался, позвал парня к себе, но - о ужас! - когда вскрыли корзинку, то вместо яблок в ней оказались одни лягушата. Король очень рассердился и велел выгнать парня из замка. Придя домой, старший сын рассказал отцу все, как было.
Тогда старик послал второго сына; но и с этим случилось то же, что со старшим.
И ему повстречался тот же человечек, и его тоже спросил, что у него в корзине, а когда парень ответил: "Свиная щетина", - человечек и ему так же сказал: "Ну, так пусть она и останется", - и когда парень принес свои яблоки в замок, у него вместо яблок оказалась в корзинке свиная щетина.
Тогда король страшно разгневался и велел парня прогнать из замка плетью.
Пришел тот к отцу и рассказал все, как было.
Услышал это младший сын старика, которого звали глупым Гансом, и спросил у отца, позволит ли он и ему снести яблоки в замок. "Вот именно, - сказал отец, - тебя только там и недоставало! Коли уж умные ничего не могли сделать, так ты-то на что способен?" Но Ганс все на своем стоял: "Право, отец, я тоже пойду!" - "Пойди ты прочь, дурень! Тебе еще подождать надо, пока ты поумнеешь", - сказал ему отец и повернулся к нему спиною.