После усиленного труда им удалось вынуть один из камней, а потом и другой, и третий...
И вот через три дня первый луч света проник во мрак их тюрьмы, и наконец отверстие, проделанное в стене, стало настолько велико, что они уже могли из башни выглянуть на свет Божий.
Небо было голубое, и свежий воздух теплою струею веял им в лицо но как же было печально все кругом!
Отцовский замок лежал в развалинах, город и окрестные деревни (насколько можно было окинуть взглядом) сожжены, а поля и вширь и вдаль опустошены...
Нигде не видать было души человеческой!
Когда им удалось настолько расширить отверстие в стене, что они уже могли через него вылезть, то сначала спрыгнула на землю служанка, а затем сама королевна Малеен. Но куда же они должны были направиться?
Враги опустошили все королевство, прогнали короля, всех жителей истребили.
Пришлось им искать приюта в другой стране, но нигде не находили они себе надлежащего крова, нигде не встречали человека, который бы им дал хоть кусочек хлеба, и нужда, теснившая их, была настолько велика, что приходилось питаться даже крапивой.
Когда же наконец после долгого странствования они пришли в другую страну, то всюду предлагали свои услуги; но где ни стучались в двери, всюду встречали отказ и никто не хотел над ними сжалиться.
Наконец они пришли в большой город и прежде всего направились к королевскому дворцу; но и там их не приняли, и только повар, сжалившись над бедными скиталицами, оставил их при кухне судомойками работать.
Сын того короля, в стране которого они находились, и был суженым красавицы Малеен. Отец же предназначил ему в невесты другую, которая так же была дурна собою, как и зла. День свадьбы уже был назначен, и невеста приехала, и, сознавая свое безобразие, она никому не показывалась, заперлась в своей комнате, и королевна Малеен должна была ей носить кушанье из кухни.
Когда наступил день свадьбы и невесте предстояло идти с женихом в кирху, то она, стыдясь своего безобразия, стала опасаться, что, если покажется на улице, то ее, может быть, осмеют в толпе народа. Вот и обратилась она к красавице Малеен и сказала: "Тебе предстоит большое счастье, я себе намяла ногу и потому не могу перейти через улицу: надень мой свадебный наряд и стань на мое место. Такой-то чести тебе и вовек не дождаться!"
Но красавица Малеен от этой чести отказалась и сказала: "Не желаю никакой чести, не подобающей мне".
Напрасно та даже и золото ей предлагала.
Наконец она сказала гневно: "Если ты меня не послушаешь, то поплатишься жизнью, мне стоит только слово сказать - и голова твоя падет к твоим ногам".
Тогда Малеен должна была повиноваться и надеть свадебный наряд и убор невесты королевича.
Когда она вступила в королевский зал, все были изумлены ее красотой, и король сказал: "Вот невеста, которую я тебе избрал, ты ее должен вести в церковь".
Жених был очень этим удивлен и поражен: "Она похожа на мою красавицу Малеен, и я даже готов был бы думать, что это она сама, - но та, увы! - уже давно сидит замурованная в башне или, может быть, даже умерла".
Он взял ее за руку и повел в кирху. По пути в кирху попался им крапивный куст, и она сказала:
Крапивушка!
Крапивушка ты моя,
Что стоишь понурая?
Я, когда в беде осталась,
Лишь тобой, Крапивушка,
От голода спасалась.
"Что ты такое говоришь?" - спросил королевич. "Так, ничего. Только вот вспоминаю о Малеен".
Он удивился тому, что она знает его милую, но смолчал.
Когда они переходили по мосточку, который вел к кирхе, Малеен опять сказала:
Мостик мой, не обломись!
Ты, жених, не обманись!
"Что ты такое говоришь?" - спросил королевич. "Так, ничего. Вспомнилась мне бедная Малеен". - "Да разве ты знаешь Малеен?" - "Нет, как мне ее знать! А так, слыхала о ней".
Подойдя к дверям кирхи, она опять проговорила:
Дверь, с петельки не сорвись!
Ты, жених, не обманись!
"Да что ты такое говоришь?" - спросил жених. "Да вот только что о бедной Малеен вспомнила".
Тогда он вынул драгоценное ожерелье, повесил ей на шею и скрепил кольца его цепи. Затем они вступили в кирху, священник соединил их руки и обвенчал их.
Королевич повел ее обратно, но она во все время пути не произнесла ни слова.
По прибытии в королевский замок она поспешила в комнату невесты, сняла с себя подвенечное платье и убор невесты, надела свое серое простенькое платьице и сохранила только то ожерелье на шее, которое надел на нее королевич.
Когда наступила ночь и новобрачная должна была идти в комнату королевича, то она опустила покрывало на лицо свое, дабы он не заметил обмана.
Когда они остались одни, он сказал ей: "Что же ты такое говорила, обращаясь к крапивному кусту, что при дороге стоял?" - "К какому крапивному кусту? - спросила она. - Никогда я ни с каким крапивным кустом не разговаривала". - "Коли ты этого не делала, так, значит, ты не настоящая моя невеста", - сказал он.
Тогда она не растерялась и сказала:
Я пойду к служанке, может,
Вспомнить мне она поможет.
Она вышла из комнаты и спросила у красавицы Малеен: "Ты что это крапивному кусту говорила?" - "А только всего и сказала:
Крапивушка!
Крапивушка ты моя,
Что стоишь понурая?
Я, когда в беде осталась,
Лишь тобой, Крапивушка,
От голода спасалась.
Невеста, услышав это, прибежала обратно в опочивальню и сказала: "Знаю я, что я крапивному кусту говорила!" - и повторила только что слышанные ею слова.
"А что ты говорила мосточку перед кирхой, когда мы через него переходили?" - "Мосточку перед кирхой? - отвечала она. - Я никогда с мосточком не разговаривала". - "Значит, ты не настоящая невеста".
И опять она сказала:
Я пойду к служанке, может,
Вспомнить мне она поможет.
Выбежала и опять давай красавицу Малеен расспрашивать: "Ты что там мосточку перед кирхой сказала?" - "А только и сказала:
Мостик мой, не обломись!
Ты, жених, не обманись!
"За это ты мне жизнью поплатишься!" - воскликнула невеста и поспешила в опочивальню королевича, и сказала: "Теперь знаю, о чем я с мосточком говорила!" - и повторила слова Малеен.