И именно это не понравилось Алику и его приятелю. Бородин со Свиридовым казались здесь чужеродным телом, куском льда в кипящей воде, притом льда, который не хочет таять.
— Вы обидели нашу подружку, обидели крошку Зину. Она хотела трахнуться, заработать немного денег для своей маленькой дочурки, которую ей сделал такой же урод, как ты. А если женщина просит, ей отказывать нельзя.
— Ты что, ее сутенер? — из-подо лба взглянул на Алика Бородин.
— Я сутенер? — Алик оскалился, показывая крепкие белые зубы, затем тронул массивную в палец толщиной золотую цепь на мускулистой шее. — Я здесь козырной, меня тут каждый таксист знает. Я тут каждый вечер бываю, а вот вас вижу…
— Ладно, я тебя не знаю и я тебя не видел. Иди, Алик, своей дорогой, — сказал Свиридов, — и приятеля забери, и нож свой закрой, а то ненароком пальцы порежешь.
— Что ты сказал? — принялся свирепеть Алик.
Такого в своем ресторане он стерпеть не мог. Ведь сейчас весь зал на него смотрел, даже певица на маленькой сцене перестала дергаться и, сжимая в пальцах перед лицом похожий на член микрофон, застыла в ожидании жестокой развязки. Охрана бара делала вид, что ничего не происходит.
Сергей Бородин чуть-чуть отодвинул свое кресло от стола, положил локти на скатерть.
— Слушай, Алик, иди отсюда подобру-поздорову, а не то тебя унесут. Видишь, мы заняты разговором?
— А это мы сейчас посмотрим кого понесут.
Лезвие ножа блеснуло прямо перед лицом Бородина.
Но тот даже не вздрогнул, сразу поняв, что пока его лишь пытаются напугать. Павел Свиридов сделал такое же движение, что и Алик, но пустой рукой. Парень сразу отшатнулся.
— Что же ты боишься, если такой козырной? Рука-то у меня пустая.
— Сука!
Разъяренный Алик еще раз взмахнул рукой, пытаясь пригвоздить кисть Свиридова к столешнице. Нож воткнулся в доски. Рука Павла Свиридова сдвинулась чуть-чуть в сторону.
— Не попал ты, Алик, — сказал Бородин.
А второй отморозок уже вскочил с места и в его руке тоже сверкнул нож. Бородин понял, сейчас этот урод воспользуется ножом, попытается ударить прямо в горло или в живот. Сергей Бородин положил правую руку себе на грудь и посмотрел в глаза парню.
— Угомонись, я тебя прошу.
— У меня тоже терпение не резиновое, — Свиридов сидел со скучающим видом.
Алик стоял и ждал что сделает его друг. Ведь тот должен был броситься на одного из двоих противников.
И тут Алик понял, что его друг струсил.
— Козел ты моченый, — сказал Алик, выдергивая нож из стола и взмахивая рукой, готовясь нанести удар сверху, в то место, где шея сходится с плечом. Он метил в Павла Свиридова, хотя и глядел на Бородина.
И тут под столом раздался какой-то странный звук, негромкий но отчетливый. Алика словно ударили в лоб.
Его глаза закатились, он качнулся и с ножом, занесенным для удара, начал медленно падать на Павла Свиридова. Тот легко качнулся в кресле, и Алик девяностокилограммовой тушей загремел прямо на стол, опрокидывая посуду, бутылки и все, что скопилось на скатерти.
Нож скрежетнул по столешнице, зигзагом разрезая скатерть, оставляя за собой царапину.
— И ты хочешь? — негромко спросил Бородин, глядя прямо в глаза второму отморозку.
— Я…я…
— Головка ты от… — дальше Бородин произнес мат, первый за этот вечер.
А затем быстро нагнулся и вложил свой пистолет с глушителем, предварительно вытерев рукоятку краем скатерти, в левую руку Алика. Он проделал это так ловко и быстро, что никто даже и глазом моргнуть не успел.
— Вот видишь, — обратился он к Павлу, — стрелять не умеет, а оружие с собой носит. Вот ведь незадача! — а затем приложил пальцы к артерии на шее Алика и сокрушенно покачал головой:
— Представляешь, саданул себе прямо в голову. Девять граммов такую тушу свалили. Наповал, как быка.
Свиридов участливо покачал головой и добавил:
— Аппетит у меня что-то пропал, гнусное место.
Пойдем отсюда, что ли?
— Погоди, нельзя же вот так все оставлять. Мы же свидетели и не рассчитались.
— Свидетелей хватит и без нас, — махнул рукой Свиридов.
К их столику уже подбежали трое охранников ресторана, но никто не прикасался к распростертой туше Алика. В одной руке у мертвого парня был пистолет с коротким глушителем, а в другой он сжимал нож с длинным узким лезвием.
— Вот ведь не повезло парню, — Бородин был явно расстроен. Он говорил так, словно бы сам верил своим словам. — Ни с того ни с сего, представляете, ребята, подбежал к нам, ножичком размахивать начал… Да что я говорю, вы же сами все видели.
Минуты через три появился ОМОН — ребята в пятнистом камуфляже с короткими автоматами.
Ни Свиридов, ни Бородин даже не пытались убегать.
Они сидели возле стены, спокойно курили, стряхивали пепел на чистые тарелки и переглядывались, сокрушенно покачивая головами. Руководил нарядом ОМОН дюжий майор. Он глянул на распростертое тело бандита и понял, вмешательство врача уже не требуется. Затем посмотрел на Бородина и Свиридова.
Павел поднялся, завидев майора, и широко улыбнулся:
— Петя, привет!
Майор дернулся, отпрянув в сторону, затем пристально посмотрел на Свиридова.
— Паша, ты?
— Я, а то кто же!
— Что у вас здесь случилось?
— Да вот парень ножичком и пистолетиком играть надумал и, видишь, не повезло ему. Пьяный в задницу…
Знаешь, движения у пьяных неточные. Нажал на курок, пистолет, дурак, сработал и прямо в голову.
— Понятно, понятно… — майор покачал головой и крепко сжал руку своему бывшему коллеге, капитану ОМОН Павлу Свиридову.
— А это, Петя, тоже наш коллега.
Майор ОМОН пожал ладонь Сергея Бородина.
— Очень приятно, очень приятно, — сказал он чуть хрипловатым баском. — И как вас угораздило прийти в этот ресторан? Сюда же нормальный человек не сунется.
— Да мы, Петя, хотели просто с Сергеем посидеть.
Давно не виделись.
— Где ты, кстати, сейчас работаешь?
— Да так, кручусь, — ответил Павел Свиридов.
В это время омоновцы обыскивали публику, особенно с ней не церемонились. На столы рядком выкладывались ножи, газовые пистолеты, кастеты. Собрался неплохой арсенал. Защелкивались наручники, кое-кого из дюжих парней били и били по-настоящему. Все омоновцы были в масках, кроме майора, источавшего жизнерадостные улыбки.
— Давно я тебя не видел, Павел, — сказал майор. — Встретились мы с тобой как-то не по-людски.