– Ясно, – сказала Сьюзен. – И вы считаете, именно это и делает сейчас Бьянка?
– Господи, спаси и сохрани, – снова пробормотал Майкл.
– Мне говорили, он помогает только тем, кто рассчитывает на собственные силы, – заметил я. – Надо уносить ноги.
Лязгнув доспехами, Майкл огляделся по сторонам.
– Они перекрыли выходы.
– Я знаю. Со сколькими из них вы справитесь без Меча?
– Если бы вопрос стоял только в сдерживании их...
– Но он так не стоит. Нам нужно пробить брешь в их обороне.
Майкл покачал головой.
– Не знаю точно. Двух, возможно трех. С Божьей помощью.
Я поморщился. На дверях, ведущих со двора, стояло по одному вампиру, но кроме них здесь находилось никак не меньше двух, если не трех десятков – не говоря уже о моей крестной и прочих гостях вроде Мавры.
– Попробуем этот выход, – сказал Майкл, кивая в сторону ближайшей калитки.
Я покачал головой.
– Не выйдет.
– У вас получится, – заверил меня Майкл. – Мне кажется, штук пять я как-нибудь сдюжу.
– Таталата-маталата, – буркнул я. – Нам нужен план, который вытащил бы нас отсюда живыми.
– Нет, Гарри. Мне положено стоять между людьми и опасностью вроде этой. Даже если ценой этому моя жизнь. Это моя работа.
– Вам положено иметь при этом Меч. Я виноват в том, что его нет, так что, пока я не вернул его вам, оставьте свои жертвенные порывы. Мне не нужно ничьей смерти на моей совести, – или, подумал я, Черити, жаждущей отмщения за смерть отца своих детей. – Отсюда должен быть выход.
– Позвольте-ка, – вмешалась Сьюзен, негромко, но так, чтобы ее было слышно поверх Бьянкиной речи. – Мы же не можем уйти сейчас, ведь это будет оскорбление вампирам.
– И поводом потребовать немедленной сатисфакции.
– Немедленной сатисфакции? – удивилась Сьюзен. – Это как это?
– Дуэли. Не до первой крови, но до смерти. На практике это означает, что мне оторвут руки и будут любоваться на то, как я истекаю кровью, – пояснил я. – Если мне, конечно, повезет.
Сьюзен поперхнулась.
– Ясно... А что будет, если мы просто подождем здесь?
– Бьянка или кто-нибудь другой изыщет способ заставить нас переступить черту и нанести удар первыми. Тогда они нас убьют.
– А если мы не нанесем удара первыми? – спросила Сьюзен.
– Я полагаю, у нее наверняка имеется в запасе пара схем нашего уничтожения. Так, на всякий случай.
– Нашего? – переспросила Сьюзен.
– Боюсь, что так, – я посмотрел на Майкла. – Нам нужно отвлечь их. Что-нибудь, что заставило бы их всех смотреть в другую сторону.
Он кивнул.
– Вы по этой части лучший специалист, чем я, Гарри, – сказал он.
Я перевел дух и огляделся по сторонам чтобы понять, с чем мне предстоит работать. Времени оставалось в обрез. Бьянкина речь подходила к финалу.
– Итак, – возвысила голос Бьянка, – мы стоим на пороге новой эпохи для нашего племени, первой повсеместно признанной в Соединенных Штатах Коллегии. Нам больше не нужно бояться гнева наших недругов. Нам больше не нужно покорно склонять голову и подставлять глотку тем, кто претендует на власть над нами, – при этих словах взгляд ее черных глаз уперся прямо в меня. – Наконец-то, обладая мощью всей Коллегии, питаемые поддержкой Владык Внешней Ночи, можем мы встретиться лицом к лицу с нашими врагами. И поставить их на колени, – она торжествующе улыбнулась, блеснув обагренными кровью клыками.
Она провела кончиком пальца по горлу и подняла его ко рту слизнуть кровь. Даже с того места, где я стоял, я видел, как ее пробрала дрожь.
– Мои дорогие подданные. Сегодня среди нас находятся гости. Гости, приглашенные сюда, дабы стать свидетелями нашего вступления во власть. Прошу вас, друзья мои. Помогите мне приветствовать их.
Лучи прожекторов метнулись в толпу. Один из них уперся в нашу маленькую группу: меня, Майкла, Сьюзен, и Томаса с Жюстиной, стоявших чуть поодаль. Другой высветил Мавру на верхней площадке лестницы, сделав ее еще бледнее. Третий пошарил по толпе и остановился на моей крестной, которая небрежным движением откинула волосы назад и ослепительно улыбнулась собравшимся. Рядом с моей крестной стоял мистер Ферро, в губах которого так и была зажата незажженная сигарета, а из ноздрей сочился дым. В своей одежде центуриона он выглядел донельзя воинственно и абсолютно наплевательски по отношению к тому, что происходило вокруг.
Аплодисменты, шуршащие, зловещие, послышались из темноты вокруг нас. Надо, надо ввести закон. Всех, кто настолько гадок, что даже аплодисменты их звучат зловеще, надо запретить или чего-нибудь еще в этом роде. А может, это просто я сделался таким нервным. Я кашлянул и вежливо помахал рукой.
– А теперь Красная Коллегия с радостью воспользуется возможностью поднести нашим гостям приличествующие случаю подарки, – объявила Бьянка, – дабы они знали, как глубоко – воистину глубоко – ценим мы их добрую волю. А посему позвольте обойтись без дальнейших церемоний. Мистер Ферро, почтите меня, выйдя сюда, ко мне, чтобы принять этот знак доброй воли от меня лично и от моей Коллегии.
Прожектор следовал за Ферро, пока он шел к помосту. Он подошел к ступеням, склонил голову в неглубоком, но почтительном поклоне, потом поднялся и остановился перед Бьянкой. Предводительница вампиров поклонилась ему в ответ и махнула рукой. Одна из стоявших за ней фигур в капюшонах выступила вперед, держа в руках небольшой – не больше хлебницы – ларец. Тип в капюшоне откинул крышку, и внутри что-то заблестело и заискрилось.
Глаза Ферро тоже блеснули, и он сунул руку в ларец. Легкая улыбка коснулась его губ, и он вытащил руку обратно – с некоторой, как мне показалось, неохотой.
– Прекрасный дар, – пробормотал он. – Особенно в наш век нищих и шарлатанов. Спасибо.
Они с Бьянкой снова обменялись поклонами, причем ее был на долю градуса, но ниже, чем его. Потом Ферро закрыл ларец и, сунув его подмышку, вежливо отступил от Бьянки на шаг, прежде чем повернуться и спуститься с помоста.
Бьянка улыбнулась и снова повернулась к собравшимся.
– Томас из рода Рейтов, представитель наших братьев и сестер из Белой Коллегии. Прошу тебя, поднимись сюда, дабы я могла одарить тебя знаком нашего почтения.
Я покосился на Томаса. Он медленно втянул в себя воздух, потом повернулся ко мне.
– Не будете добры постоять с Жюстиной, пока я отойду? – попросил он меня.
Я посмотрел на девушку. Она стояла, глядя на Томаса, держа его за руку. Взгляд ее показался мне встревоженным, и она чуть прикусила губу. И вообще она была такая маленькая, так юна и напугана...
– Конечно, – кивнул я, неловко протягивая ей руку. Она уцепилась за мой локоть; Томас изобразил на лице ослепительную улыбку, повернулся и, сопровождаемый лучом прожектора, поднялся на помост. От Жюстины замечательно пахло то ли цветами, то ли лесными ягодами, и этот аромат накладывался на другой, тяжелый, мускусный, ударявший в голову.