Легкие горели от нехватки кислорода, я понимал, что вот-вот потеряю сознание. В последней, отчаянной надежде я схватил посох и прочертил им замкнутый круг по гравию. Потом коснулся круга рукой, послав в него толику своей воли, и тут же почувствовал, как вокруг меня выстроилась невидимая колонна магического поля.
Энергия круга оборвала связь отсеченной кисти Пугала с остальным телом, и — точно так же, как фаг в гостиничном коридоре — та сразу же превратилась в прозрачную слизь, соскользнувшую с моего горла на землю... рубашку только при этом намочила.
Я с наслаждением глотнул свежего воздуха и, оставаясь на коленях, повернулся лицом к Пугалу. До тех пор, пока круг сохранял энергию, фаг не мог пробиться ко мне. Это подарило мне несколько секунд — достаточно, чтобы чуть-чуть отдышаться и подготовить ответный шаг.
Пугало испустило полный злобы шипящий звук и замахнулось обрубком руки на Роулинза. Ветеран-полицейский с ловкостью, которой позавидовал бы и гибкий юнец, откатился в сторону. Томас забрался на бочку из-под бензина и прыгнул снова, на этот раз целясь пятками в спину Пугалу. Удар швырнул фага на землю, но Пугало в падении успело лягнуть Томаса длинной ногой.
Я услышал, как хрустнула кость. Томас взвыл и отпрянул назад, выпустив саблю. Пугало повернулось ко мне. Глаза его горели дикой, нечеловеческой злобой, и могу поклясться, эта тварь сразу все поняла.
Фаг оглянулся на Роулинза и, зашипев, шагнул в его сторону.
Вот черт! Я ждал до последней секунды, а потом носком башмака разрушил круг, подхватил оброненную Томасом саблю и ринулся вперед.
Стоило кругу исчезнуть, как Пугало метнулось обратно ко мне и замахнулось огромным кулачищем. Удар сломал бы мне шею, однако Пугало, похоже, не ожидало от меня атаки, и я поднырнул под его руку прежде, чем оно осознало происходящее. Я с криком замахнулся саблей, целя по ножище Пугала, но фаг оказался быстрее, чем я думал, и сабля лишь зацепила толстый пучок лиан. Пугало злобно, пронзительно — до боли в ушах — зашипело и попыталось лягнуться, но я увернулся, и предназначавшийся мне удар расшвырял несколько штабелей автомобильных покрышек.
За покрышками, как оказалось, прятался Мадригал Рейт. Визжа от страха, он распрямился всего в нескольких футах от меня. При виде Мадригала огонь в глазницах головы-тыквы вспыхнул еще ярче. Пугало сделало шаг в его сторону.
— В фургон, быстро! — крикнул я, отступив на шаг к нему. — Нам нужны колеса, если мы хотим убраться из... э...
Ни секунды не колеблясь. Мадригал схватил меня за шиворот и толкнул вперед, между собой и Пугалом. Я покатился прямо под ноги чудищу, а Мадригал повернулся и зайцем припустил в противоположном направлении.
Я бросил заряд энергии в браслет прежде, чем успел коснуться земли, и упал на правый бок, выбросив левую руку с браслетом вверх. Активируй я защитное поле на полсекунды позже, и Пугало сокрушило бы мне череп своей ножищей. Вместо этого нога его ударила в невидимый купол с такой силой, что щит вспыхнул ярким светом — со стороны, должно быть, казалось, что я накрыт огромной бело-голубой миской.
Разъяренное Пугало схватило пустую железную бочку и швырнуло в мой шит. Я добавил в него энергии и чуть повернул, отбив бочку в сторону. Бочка покатилась по гравию; все же удар пришелся ближе, чем первый. Секунду спустя на щит обрушился кулак Пугала, а потом фаг вытащил из груды лома погнутую алюминиевую стремянку и врезал по куполу ею.
Мне удалось отбить все удары, однако с каждым новым купол защищенного пространства уменьшался. Эта чертова тварь оказалась гораздо сильнее, чем я ожидал. Любая ошибка означала верную смерть. Для этого хватило бы и одного удара кулачища или какого-нибудь из его импровизированных орудий. Впрочем, останься я на месте, и мой щит очень скоро не выдержал бы.
Мыш — на трех лапах, но с почти львиным рыком — снова бросился на фага. Пугало повернулось к нему, однако атака оказалась ложной — Мыш стремительно отскочил назад. Фаг снова повернулся ко мне, но тут Мыш опять налетел на него, заставив переключить внимание.
Я откатился назад, подальше от Пугала и его лапищ, и вскочил на ноги, держа в правой руке саблю, а левой изготовив щит. Черт, за этот вечер я израсходовал уйму магии, и это начинало сказываться. Ноги мои подкашивались, и я не знал, долго ли еще смогу продержаться.
Мы с Мышом кружили около фага, как пара обложивших медведя волков, — стоило Пугалу повернуться к одному из нас, как второй тут же начинал угрожать ему с тыла. Так мы танцевали примерно с минуту, однако долго это продолжаться не могло. Мыш ковылял на трех лапах, да и мое состояние оставляло желать лучшего. Стоит кому-нибудь из нас оступиться или поскользнуться — да что там, хотя бы промедлить долю секунды, — и Пугало размажет нас по земле в качестве дорожной разметки. Красивой, блестящей ярко-красной разметки.
За спиной у меня вдруг вспыхнул яркий свет, взревел мотор, рявкнул клаксон. Я отпрыгнул в сторону. Мадригалов фургон пронесся мимо меня и врезался в Пугало, отбросив его через всю стоянку.
— Садись! — крикнул Томас, высунувшись из окна.
Я наклонился подобрать посох и бросился к отодвинутой дверце фургона; Мыш не отставал. Мы, задыхаясь, ввалились в фургон, где уже лежал без сознания Роулинз. Я захлопнул дверцу, и Томас, брызнув гравием из-под колес, развернул машину, зацепил бортом бетонный парапет, отделявший стоянку от улицы, и понесся к выезду.
Пронзительный, свистящий, полный злобы визг прорезал воздух у нас за спиной. Я оглянулся и увидел в заднем окне, что Пугало пустилось в погоню. Когда Томас свернул на ближайшем перекрестке, Пугало срезало угол, без видимого усилия разнесло в щепки телефонную будку и врезало кулаком по задней части крыши Мадригалова фургона. Послышался жуткий грохот, фургон с визгом шин вильнул из стороны в сторону и заскользил юзом. Томас еле-еле восстановил управление.
Пугало завизжало и снова ударило фургон. На этот раз к реву мотора, визгу покрышек и скрежету сминаемого металла добавил свой рык раненый Мыш.
— Сделай же что-нибудь! — крикнул Томас.
— Что? — огрызнулся я. — Ему начхать на мой огонь!
Фургон дернулся еще раз, и я, не удержавшись на ногах, полетел на Роулинза.
— Еще минута — и мы окажемся на оживленной улице! — не успокаивался Томас. — Придумай же что-нибудь!
Я лихорадочно озирался в надежде увидеть что-нибудь полезное. В фургоне обнаружилось немного: кейс Глау, его же сумка — предположительно с бритвенными принадлежностями и присыпкой для ног от пота, — а еще две упаковки пластиковых бутылок с дорогой минеральной водой.
Теперь я уже слышал тяжелый топот Пугала за машиной и, оглянувшись, увидел взгляд его огненных глаз, заглядывавших в салон.
— Налево! — рявкнул я Томасу.
Фургон накренился, шины протестующе взвыли. Пугало попыталось сунуть руку в боковое окно фургона, едва не схватив меня своими длинными пальцами.