Я выдвинул из стола ящик, пошарил в нем на ощупь и выудил ключ на колечке с овальным пластиковым брелком, украшенным логотипом — таким же, как на моих визитках: ГАРРИ ДРЕЗДЕН, ЧАРОДЕЙ. ПАРАНОРМАЛЬНЫЕ РАССЛЕДОВАНИЯ, КОНСАЛТИНГ, РЕКОМЕНДАЦИИ. РАЗУМНЫЕ ЦЕНЫ.
Я посмотрел на ключ. Его дал мне Томас на тот крайний случай, если мне понадобится зайти к нему в его отсутствие. Сам он, в свою очередь, тоже сохранил ключ от моей квартиры, даже съехав с нее. На этот счет у нас с ним имелось неписаное соглашение. Ключи хранились на случай, если кому-либо из нас потребуется помощь. Вовсе не для того, чтобы шарить в доме у брата в отсутствие хозяина.
(Ну, конечно, имелись у меня легкие подозрения насчет того, что Томас наведывался ко мне несколько раз в надежде разгадать тайну, как это мое жилище ухитряется оставаться чистым и прибранным. Однако поймать фэйре-уборщиков за работой ему не удалось. И не удастся: они свое дело знают. Возможно, это их единственный недостаток: про них никому не расскажешь. Стоит кому-то узнать эту тайну, и они уйдут. И даже не спрашивайте, почему).
В памяти моей снова возникли лица убитых женщин. Я вздохнул и сунул ключ в карман.
— О'кей, мальчик, — сказал я. — Пошли, проведаем Томаса.
Мыш с готовностью вскочил, энергично завиляв хвостом. Мыш любит ездить на машине. Он подбежал к двери, зубами снял с крючка у двери поводок и принес его мне.
— Подожди минутку, — посоветовал я ему. — Мне нужно собрать арсенал.
Терпеть не могу, когда всякого рода пакости происходят летом. Я облачился в мою до безобразия теплую ветровку. Я решил, с учетом потенциальной вероятности повторного использования зажигательных бомб риск погибнуть от перегрева не кажется таким уж страшным. Ну, и место в Книге Гиннеса это мне тоже почти гарантировало. Может, даже номинацию на премию Дарвина.
Видите? Даже я умею мыслить позитивно.
Я нацепил на руку новый, усовершенствованный браслет-оберег, а на пальцы правой руки — аж три серебряных кольца. Потом сунул в карман жезл, щелкнул карабином, пристегнув поводок к ошейнику Мыша, взял стоявший у двери посох и вышел на улицу.
Подходя к Жучку, я скомандовал Мышу остановиться и подождать в отдалении. Я обошел свой старый, латаный-перелатаный разноцветный «Фольксваген», внимательно осмотрев его со всех сторон. Потом лег на асфальт заглянуть под днище. Потом поднял капот, осмотрел мотор и заглянул в багажник. Я даже проверил его на предмет следов враждебной магии. Я не обнаружил ничего, похожего на бомбу или вообще представляющего собой угрозу, если не считать недоеденного буррито, забытого мною в багажнике с полгода назад.
Я отворил дверцу, свистнул Мышу, и мы отправились нарушать неприкосновенность жилища моего брата.
Прежде мне ни разу еще не приходилось бывать у Томаса дома, так что, оказавшись на месте, испытал легкий шок. То есть, по адресу я предположил, что он живет в одном из новых домов Кабрини-Грин — некогда трущобного квартала, ставшего объектом масштабной городской реконструкции (не в последнюю очередь из-за соседства с Золотым Берегом, вторым по уровню концентрации миллионеров жилым районом в мире). Как бы то ни было, эта часть города постепенно становилась все пристойнее, и новые дома, выстроенные на месте снесенных, мне даже нравились.
Однако Томас жил не в одном из этих домов. Его дом стоял на другой стороне улицы — на Золотом Берегу. Когда мы с Мышом нашли нужный подъезд, уже темнело, и я ощущал себя так, словно иду по городу нагишом. Блин, да таких шикарных ботинок, как у тамошнего консьержа, у меня отродясь не было.
Я отворил входную дверь парадного Томасовым ключом и направился к лифтам; Мыш следовал за мной по пятам. Консьерж подозрительно косился в мою сторону, и по дороге от входа до лифта я насчитал по меньшей мере две камеры видеонаблюдения. Охрана, несомненно, хорошо разбиралась в том, кто жилец этого дома, а кто нет — и долговязый тип в черном плаще с двухсотфунтовой собакой на поводке явно не входил в первую категорию. Поэтому я изо всех сил старался усыпить их подозрения, всем видом изображая спокойствие и непоколебимую уверенность в правоте своих действий.
То ли это подействовало, то ли охрана не стоила тех денег, что им платили, но меня никто не задержал, я поднялся на лифте на шестнадцатый этаж и подошел к двери Томасовой квартиры.
Я отпер дверь, для приличия пару раз постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.
Выключатель света оказался там, где ему и полагалось быть: рядом с дверью.
Квартира у Томаса оказалась… ну, скажем так — шикарная. Входная дверь открывалась в гостиную, размерами превосходившую всю мою квартиру, вместе взятую, в которой мне могло грозить что угодно, только не агорафобия. Стены были оклеены тёмно-алыми обоями, а пол устлан угольно-серым ковром. Мебель явно покупалась единовременно, в едином стиле — от диванов до стойки под домашний кинотеатр: хромированная сталь, черная кожа и чуть больше ар-декошных финтифлюшек, чем предпочел бы я сам. Плазменный телик не влез бы в моего Жучка, и к нему прилагались, разумеется, DVD-плеер, и колонки, и полки для видео и аудио дисков. Рядом на полке красовалась новейшая игровая приставка с аккуратно смотанными шнурами. На стене висели два постера: «Волшебник из страны Оз» и «Пираты из Пензанса» — ну, где Кевин Клейн играет короля пиратов.
Ну что ж. Приятно видеть, что брат, похоже, неплохо устроился в жизни. Правда, я так и не знал, за какую работу платят столько бабок.
Кухня ни в чем не уступала гостиной: все те же хром и черная кожа, только стены имели белую окраску, а пол вместо ковра был вымощен дорогой белой плиткой. Все содержалось в безукоризненном порядке. Ни одной грязной тарелки, ни одного наполовину выдвинутого ящика, ни крошки, ни бумажки. Все горизонтальные поверхности сияли стерильной чистотой. Я заглянул в шкафы. Ничего лишнего — только аккуратные стопки разобранных по размеру тарелок.
Чушь какая-то. При всех положительных качествах мой брат всегда оставался раздолбаем и пофигистом.
— Я все понял, — сообщил я Мышу. — Мой брат умер. Умер, а на его место поселился какой-то омерзительно аккуратный клон.
Я заглянул в холодильник. Не хотел, но заглянул. Шаря по чужому дому, нельзя не заглянуть в холодильник. Холодильник оказался пуст, если не считать винной полки и едва ли не полусотни бутылок Макова пива — Томас его любит. Мак убил бы его на месте за то, что он хранит его холодным. Ну, по крайней мере полил бы презрением, это точно. Подобное обращение с продуктом в глазах Мака заслуживает высшей меры наказания.
Я залез в морозильник. Вот он оказался набит под завязку — готовыми обедами трех видов, аккуратно рассортированными по упаковкам. Впрочем, в него влезло бы еще штук девять или десять — я решил, что они все-таки съедены. Должно быть, Томас выбирался в супермаркет раз в месяц или два. Это уже больше походило на него: пиво и еда, которая готовится одним нажатием кнопки на микроволновке. Для такой готовки не нежно посуды, что и подтвердил осмотр ближнего к морозильнику шкафчика: в нем обнаружилась большая упаковка разовых ножей и вилок. Поесть. Выбросить все, что осталось. Ни готовки, ни мытья посуды.