— Вы совершенно правы, — весело согласился Харгер. Он толкнул Плювуса в камеру и бесцеремонно бросил на лежанку. — Вот как раз и кровать подходящая… искать не надо.
Амара прикусила губу, чтобы не хихикнуть, и ухитрилась-таки сохранить серьезное выражение лица.
— Что ж, центурион, ведите.
— Идем, Бернард, — сказал Харгер. — Я знаю, куда положили ваше барахло.
Следом за Джиральди Амара поднялась по лестнице — как оказалось, их заперли в подвале провиантского склада. Шагая по гарнизону — капитальному, увеличенному подобию обычного армейского лагеря, Джиральди бормотал что-то себе под нос. Амара прислушалась.
— Мятеж… — бормотал тот. — Нападение на вышестоящего офицера… Незаконный арест вышестоящего офицера… Неподчинение приказам вышестоящего офицера…
— О чем это вы, центурион?
— Считаю, сколько раз меня повесят, ваше превосходительство.
— Смотрите на это с другой стороны, — посоветовала ему Амара. — Считайте себя счастливчиком, если вы останетесь живы, чтобы вас повесили. — Она кивнула в сторону казармы, в какой в обычном лагере располагались бы рыцари. — Здесь?
— Да, леди, — подтвердил центурион.
— Отлично. Ступайте к своим людям. Потребуйте, чтобы они как следует следили за сигнальными башнями. И сделайте все приготовления, какие в ваших силах, для обороны стен.
Центурион сделал глубокий вдох и кивнул.
— Так точно. Вы думаете, что сможете убедить его, леди?
— Вопрос только в том, останется ли он после этого в живых, — сказала Амара и сама удивилась тому, как спокойно и уверенно звучит ее голос. — Так или иначе, клянусь Короной, эти рыцари будут готовы к бою. — Из темноты вынырнул, тяжело дыша, Харгер. В руке он держал меч, позаимствованный Амарой из мавзолея. Он протянул его Амаре рукоятью вперед.
— Удачи, девочка, — вздохнул целитель. — Надеюсь, ты управишься быстро.
Одному из часовых показалось, будто он видел на дальней башне огонь, но тот погас. Бернард взял коня и отправился посмотреть, что там.
Сердце Амары тревожно сжалось. Бернард — один, в этой глуши. Надвигающиеся мараты…
— Как далеко до этой башни отсюда?
— Семь, может, восемь миль, — ответил Харгер.
— Скажите, центурион, как быстро одолеет войско это расстояние?
— Без помощи заклинаний? Ночью? Местность здесь пересеченная, леди. Часа за три могут подойти. Или чуть больше, если не растянутся. Легкое войско — быстрее.
— Вороны! — выдохнула Амара. — Ладно. Поднимайте остальных, центурион. Соберите их, постройте и скажите, что командир рыцарей выступит перед ними через несколько минут.
— Гм, леди… А если он не выйдет?
— Предоставьте это мне.
Она сунула ножны с мечом за пояс и, придерживая их левой рукой, зашагала к рыцарской казарме. Сердце ее билось вдвое чаще обыкновенного. Перед дверью она задержалась, чтобы собраться с духом и с мыслями. Потом взялась за ручку и с силой толкнула — так, чтобы дверь громыхнула о косяк.
Внутри казармы царил запах дыма и вина. Горели алым и золотым светом заговоренные лампы. За одним углом играли в кости, и перед игроками громоздились столбики золотых монет. Женщины среднего возраста ластились к мужчинам, разносили вино или просто возлежали на кушетках или в креслах. Молоденькая девчушка, всю одежду которой составлял ошейник рабыни, извивалась в танце у огня под звуки флейты, и тени от нее колыхались на стенах в подобии причудливого орнамента.
Амара сделала глубокий вдох и шагнула к ближайшему столу.
— Прошу прощения, — произнесла она, стараясь придать своему голосу холодно-деловой тон. — Я ищу коммандера Пиреллуса.
Один из сидевших за столом мужчин взглянул на нее и осклабился.
— Он уже нашел, с кем ему скоротать эту ночь, красотка. Но я буду рад помочь тебе провести это время… — он оценивающе смерил ее взглядом, — приятно.
Амара холодно повернулась к нему.
— Будем считать, я этого не слышала. Где коммандер Пиреллус?
Лицо мужчины потемнело от пьяной злобы, и он выпрямился, сжимая в руке нож.
— Чего? Хочешь сказать, я для тебя недостаточно хорош? Или ты продаешься только тем, кто побогаче?
С помощью Цирруса, ускорившего движения ее руки, она выхватила короткий гвардейский меч из ножен, и мгновение спустя острие его уперлось потрясенному солдату в кадык. В помещении воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь треском огня.
— Я курсор Первого лорда. Я здесь по делу. И мне некогда возиться с пьяными идиотами. Брось нож.
Солдат просипел что-то неразборчивое, выставил одну руку ладонью к ней, а другой осторожно положил нож на стол. Амара ощущала на себе злобные взгляды остальных мужчин.
Они словно кололи ее остриями дюжин копий. Горло ее перехватило от страха, но она не позволила ему проявиться на лице, которое оставалось спокойным, холодным и беспощадным, как Ледовое море.
— Спасибо, — произнесла Амара. — А теперь, где Пиреллус?
За спиной ее отворилась дверь, и чей-то голос лениво произнес с заметным парсианским акцентом:
— Он принимает ванну. Впрочем, он всегда к услугам леди.
Амара отняла острие меча от горла солдата и, смерив его напоследок полным презрения взглядом, повернулась к говорившему.
Роста он был выше среднего; кожа имела такой же коричнево-золотистый оттенок, как и ее. Не по уставу длинные, черные как вороново крыло волосы падали мокрыми прядями на плечи. В руке он держал чуть изогнутый меч из черного, чернее траурного бархата, металла. Он смотрел на Амару со спокойным, уверенным любопытством.
Еще он был мокр и гол как младенец.
Амара почувствовала, что начинает краснеть, и с трудом сдержала досаду.
— Вы и есть Пиреллус, командующий рыцарями этого гарнизона?
— Парсианская девушка, — произнес Пиреллус, и зубы его блеснули в ослепительной улыбке. — Давненько я не развлекал парсианских девушек. — Он склонил голову в поклоне, хотя меч в руке не шелохнулся, оставаясь наготове. — Да, я Пиреллус.
Амара выгнула бровь, скользнув по нему взглядом.
— Много о вас слышала.
Пиреллус самодовольно улыбнулся.
— Правда, я думала, вы окажетесь, — она деликатно кашлянула, — немного выше.
Улыбка исчезла, а вместе с ней, как надеялась Амара, и часть надменности.
— Оденьте что-нибудь, коммандер, — сказала Амара. — Гарнизон вот-вот подвергнется нападению. Вам надлежит вооружить и подготовить к бою своих людей, а еще обратиться к легионерам — они уже строятся для этого.
— Нападение? — переспросил Пиреллус. — Осмелюсь спросить, с чьей стороны?