— Да, дядя. Я помню.
Все остальные тихим ропотом тоже выразили свое согласие. Слова барда были для них такой же истиной, такой же реальностью, как и для молодого человека, к воспоминаниям которого Хох обращался.
Слушай усыпляющую, трепетную песнь невидимых существ, прячущихся в тумане, что колышется над спокойной водой.
Покрывало боли, окутывавшее Элто, начало рваться, рассыпаться на куски и спадать — слова дяди уносили его в иное время, в иной мир, избавляя от ада действительности. Сухой, словно трескающийся воздух, казавшийся раньше темным, вдруг начал светлеть, в нем появились влажный туман и прохлада. Юноша закрыл глаза и ощутил ласковое прикосновение каладанского ветерка к щеке. Он обонял родной туман Каладана, ощущал падение капель дождя на лицо, чувствовал, как морские волны ласково целуют ему ноги, когда он стоит на каменистом берегу у подножия замка Атрейдесов.
— Когда ты был совсем маленьким, ты очень любил падать животом на воду — как ты плескался, как смеялся от восторга. Ты помнишь это? Ты помнишь, как ты и твои друзья голышом плавали в ласковом море? Помнишь?
— Я… — Элто слышал, что его голос сливается с голосами остальных, становится одним целым с ними. — Мы помним, — с тихим смирением повторили люди. Воздух в пещере был тяжелым и спертым, в нем осталось очень мало кислорода. Погас еще один плавающий светильник. Но люди не замечали всего этого. Они стали нечувствительны к боли.
Смотри, как крылатая лодка словно бритва рассекает морскую гладь под ослепительным солнцем, а теперь она несется по волнам сквозь шквал под серым хмурым небом.
— Мне всегда нравилось кататься на пятках, держась за трос, — сказал Элто, слабо улыбнувшись от воспоминания этого чудесного счастья.
Фульц кашлянул и выдохнул свое воспоминание:
— Летом я всегда жил на ферме, где занимались сбором параданских дынь. Ферма стояла возле самого моря. Вы когда-нибудь пробовали дыню, только что извлеченную из воды? Во всей вселенной нет ничего слаще.
Даже Диган, еще не вполне пришедший в себя, всем телом подался вперед.
— Однажды я видел элекрана. Это было ночью, и зверь был далеко — о да, они редко встречаются, но они и правда существуют. Это не просто матросские байки. Выглядит как электрическая буря, но живая. Мне повезло, это чудовище не приблизилось ко мне.
Хотя совсем недавно стрелок бился в истерике, сейчас его слова были исполнены такой строгой и торжественной сдержанности, что никому не пришло в голову сомневаться в его правдивости.
Погрузись в воду и плыви; почувствуй, как ласкает она твое тело. Представь себе, как ты целиком, с головой погружаешься в море. Оно принимает тебя, нежное и теплое, как материнские объятия…
Две летучие мыши, которые до этого висели вниз головой на потолке, сорвались и упали вниз, задохнувшись. Живительный кислород подходил к концу.
Элто вспомнил дни, когда он бывал в городе Кала. Вспомнил, как дядя рассказывал свои истории, когда вся их семья собиралась вместе. На каком-то определенном этапе каждой такой истории дядя вдруг обрывал себя и заканчивал рассказ. Он никогда не уставал говорить слушателям, что это всего лишь выдуманная история.
Но на этот раз дядя Хох не стал прерывать свою историю.
Поняв это, Элто испытал укол страха, словно спящий человек, не способный очнуться от ночного кошмара. Но потом он покорился. Ему было нечем дышать, но он вдруг сказал себе:
— Я окунаюсь в воду… я ныряю и погружаюсь все глубже и глубже…
Все запертые в пещере солдаты слышали волны, вдыхали их мелкие брызги и вспоминали ласковый шепот каладанских морей.
Шепот становился все громче и громче, пока не превратился в оглушительный рев.
* * *
В бархатной темноте живительной ночи Арракиса двигались неясные тени. Фрименские разведчики рассыпались по гребню Защитного Вала, прячась за грудами щебня и крупными осколками породы. Защитные костюмы, мягко облегавшие тела, позволяли им, как жукам, мгновенно спрятаться в любую расщелину.
Внизу, в Арракине, пожар почти полностью потух, но развалины стояли нетронутыми. Новые, а точнее, старые хозяева планеты, Харконнены, вернулись в свое наследственное родовое гнездо на Арракисе — в Карфаг. Арракин был ими оставлен разрушенным и сожженным на долгие месяцы, в назидание населению.
Вражда между Домами Харконненов и Атрейдесов ничего не значила для фрименов. Все без исключения благородные семейства, включая и эти два, были для фрименов незваными чужаками, не имевшими никаких прав на планету, которую местные жители считали своей на протяжении нескольких тысячелетий, со времени Переселения. Тысячи лет жители планеты блюли мудрые традиции своих предков. В данном случае подходила старая поговорка, вывезенная много тысячелетий назад с Земли: у каждой медали есть оборотная сторона. Фримены использовали войну двух аристократов для собственной выгоды. Тихие дальние ситчи получат много воды от убитых на этой войне.
Патрули Харконненов постоянно прочесывали местность, но солдаты мало интересовались группами скрытных и осторожных фрименов, охотясь за ними из чисто охотничьего азарта, а не повинуясь специальной программе целенаправленного геноцида. Не заботились Харконнены и о запертых в туннеле солдатах Атрейдесов, понимая, что живыми они оттуда не выйдут, — было решено предоставить их собственной судьбе, пусть пещера, заваленная камнями, станет их братской могилой.
Но фримены считали, что Харконнены их недооценивают.
Работая голыми мозолистыми руками и простыми железными лопатами и кирками, разведчики во время раскопок натолкнулись на узкий туннель между скалами. Работу тускло освещали несколько плавающих светильников, ливших неверный мерцающий свет.
Фримены, внимательно наблюдавшие за военными действиями той роковой ночи, точно знали, где находятся жертвы. Они уже обнаружили десяток тел и склад медикаментов, продовольствия и воды, но теперь их ожидало куда более ценное открытие — целое подразделение погибших солдат Атрейдеса. Люди пустыни работали уже много часов, много пота было поглощено многими слоями одежды, не давшей пропасть ни одной капле драгоценной влаги. Много водяных колец заработают разведчики, много воды добудут из этих трупов, и чистильщики станут богатыми и состоятельными людьми.
Когда они проникли в пещеру, то обнаружили, что камни в пещере влажные и липкие от смрадного дыхания смерти. Некоторые наиболее суеверные фримены начали вслух возносить молитвы Шаи-Хулуду, в то время как другие прошли вперед, включив на полную мощность плавающие светильники — теперь можно было не опасаться ночного харконненовского патруля.
Все солдаты Атрейдеса были мертвы. Создавалось такое впечатление, что все они умерли одновременно, совершив акт ритуального самоубийства. Один человек сидел в центре группы, и когда предводитель фрименов прикоснулся к нему, человек упал, и изо рта у него вылилась струйка воды. Фримен попробовал ее на язык и ощутил вкус соли.