Фарад'н пожал плечами. Почему бы и нет? Ведь Тиек именно для этого привел сюда старика. Или нет? Сомнения вновь охватили Фарад'на, и он спросил:
— Вы действительно специалист по онейромании?
— Я явился сюда, чтобы истолковать ваш сон, могущественный господин.
Фарад'н снова пожал плечами. Этот персонаж в маске все больше и больше действовал ему на нервы. Принц оглянулся на Тиеканика, ища у того поддержки, но башар, скрестив руки на груди, стоял, отвернувшись к фонтану.
— Так рассказывайте ваш сон, — не отставал старик.
Фарад'н перевел дух и начал рассказывать. Чем полнее проникал он в воспоминание о сне, тем легче становилось ему говорить. Он повествовал о воде, бьющей из источника, о мирах, которые, словно атомы, пляшут у него в мозгу, о змее, которая превращается в песчаного червя, а потом взрывается облаком пыли. Рассказ о змее, как с удивлением отметил принц, дался ему с большим трудом. Нежелание говорить подавляло, принца постепенно начал охватывать гнев.
Старик не проронил ни слова, когда Фарад'н закончил свой рассказ и замолчал. Черная ячеистая маска слабо шевелилась в такт дыханию. Молчание затягивалось.
Первым не выдержал Фарад'н.
— Вы не собираетесь толковать мой сон?
— Я уже истолковал его, — ответил старик замогильным голосом.
— Так рассказывай, — гнев Фарад'на нарастал.
— Я же сказал, что истолковал его, — заупрямился старик. — Но я не согласен рассказывать вам о своем толковании.
От таких слов даже Тиеканик потерял свою обычную невозмутимость. Он опустил руки и крепко сжал кулаки.
— Что? — процедил он сквозь зубы.
— Я не обещал раскрывать свое толкование, — ответил старик.
— Тебе мало заплатили? — поинтересовался Фарад'н.
— Я не просил платы, когда меня везли сюда, — холодная гордость ответа немного смягчила гнев Фарад'на. Старику не откажешь в храбрости — он не мог не знать, что за такое неповиновение рискует поплатиться головой.
— Позвольте мне, мой принц, — выступил вперед Тиеканик. — Ты скажешь нам, почему не хочешь рассказать о своем толковании?
— Да, господа. Сон сказал мне, что бесцельно объяснять эти вещи.
Фарад'н не смог сдержаться.
— Ты хочешь сказать, что я и сам понимаю значение своего сна?
— Возможно, это и так, мой господин, но это уже не моя компетенция.
Тиеканик встал рядом с Фарад'ном. Оба сверлили старика горящими взглядами.
— Объяснись, — потребовал башар.
— Действительно, — поддержал сардаукара принц.
— Если бы я стал говорить об этом сновидении, исследовать суть воды и пыли, змей и червей, атомов, которые пляшут в вашей голове, как, впрочем, и в моей тоже, то, могущественный господин, мои слова вызвали бы у вас только растерянность, и вы бы обвинили меня в непонимании.
— Ты боишься, что твои слова вызовут мой гнев? — спросил Фарад'н.
— Мой господин! Вы и так уже охвачены гневом.
— Значит, ты нам не доверяешь? — вставил слово Тиеканик.
— Это очень близко к правде, мой господин. Я не доверяю вам обоим по той простой причине, что вы не доверяете сами себе.
— Ты очень близко подошел к краю пропасти, — предупредил старика Тиеканик. — Людей убивали и за менее дерзкое поведение.
Фарад'н кивнул в подтверждение слов сардаукара.
— Не испытывай наш гнев, — сказал принц.
— Смертельные последствия гнева людей из Дома Коррино хорошо известны за пределами Салусы Секундус, — промолвил старик.
Тиеканик положил свою тяжелую руку на плечо Фарад'на.
— Ты пытаешься спровоцировать нас на твое убийство?
Фарад'н, который только теперь подумал о такой возможности, почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Что могло означать такое поведение? Был ли этот человек, который называл себя Проповедником, могущественнее, чем казался? Каковы могли быть последствия его смерти? Мученики — очень опасные создания.
— Я сомневаюсь, что вы меня убьете, независимо от того, что я скажу, — проговорил Проповедник. — Я думаю, вы понимаете, в чем заключается моя ценность, башар, а теперь об этом догадывается и принц.
— Так вы наотрез отказываетесь толковать сон? — спросил Тиеканик.
— Я истолковал его.
— Но не скажете, что увидели в нем?
— Вы в чем-то обвиняете меня, мой господин?
— Но какую ценность вы можете для меня представлять? — поинтересовался Фарад'н.
Проповедник вытянул вперед правую руку.
— Мне стоит только подать знак вот этой рукой, как придет Дункан Айдахо и будет мне повиноваться.
— Что за дурацкое хвастовство? — взорвался Фарад'н. Тиеканик, однако, с сомнением покачал головой, вспомнив свой спор с принцессой Венсицией.
— Мой принц, это вполне может оказаться правдой. Этот Проповедник имеет на Дюне множество последователей.
— Почему вы раньше не сказали мне, откуда он? — спросил Фарад'н.
Тиеканик не успел открыть рот, как Проповедник заговорил, отвечая принцу.
— Мой господин, вам не стоит испытывать чувство вины перед Арракисом. Вы всего-навсего продукт своей эпохи. Это обычная реакция человека, когда его одолевает чувство вины.
— Вины? — в ярости воскликнул Фарад'н.
В ответ Проповедник только пожал плечами.
Как это ни странно, ярость принца внезапно превратилась в изумление. Откинув назад голову, он рассмеялся, чем вызвал недоумение Тиеканика.
— Ты мне нравишься, Проповедник, — сказал Фарад'н.
— Это доставляет мне радость, принц, — ответил старик. Фарад'н с трудом подавил улыбку.
— Мы дадим тебе покои здесь, во дворце. Ты станешь официальным толкователем снов — даже если не будешь рассказывать мне о своих толкованиях. Но зато ты расскажешь мне о Дюне, мне очень любопытно это место.
— Я не смогу воспользоваться вашим приглашением, принц. Гнев Фарад'на вспыхнул с новой силой.
— Но почему?!
— Мой принц, — тихо сказал Тиеканик и тронул своего повелителя за руку.
— В чем дело, Тиек?
— Мы привезли его сюда по жесткому соглашению с Гильдией при условии, что он вернется на Дюну.
— Меня призывают назад, на Арракис, — подтвердил Проповедник.
— Кто призывает тебя? — требовательно спросил Фарад'н.
— Тот, кто обладает гораздо большей властью, чем твоя, принц.