Их взгляды встретились. Мурбелла лихорадочно размышляла. Разве я считала мужчин своими рабами? Возможно, я провоцировала в них состояние полной покинутости, давая им предварительно ощущение такого полового экстаза, о котором они не могли даже мечтать до встречи со мной. Меня учили давать им это ощущение и, таким образом, контролировать их поведение.
Я поступала так, пока меня не поработил Дункан.
Одраде уловила скрытность во взгляде Мурбеллы и поняла, что молодую женщину переполняют мысли, которые очень трудно высказать. Дикость следует своими путями, которыми разум идти не способен. Похоже, что душа Мурбеллы необратимо запятнана, женщина пытается замаскировать эту отметину и стремится спрятать даже саму маскировку. В Мурбелле была грубость, которая искажала все ее мысли и поступки. Слой над слоем над слоем…
— Вы боитесь того, что я могу сделать, — сказала Мурбелла.
— В том, что ты говоришь, есть доля правды, — согласилась Одраде.
Честность и искренность — инструменты, которые надо использовать с осторожностью и в ограниченных пределах.
— Дункан. — Голос Мурбеллы был лишен всякого выражения, сказалось воспитание, полученное в Бене Гессерит.
— Боюсь, что ты разделишь с ним его судьбу. Ты находишь странным, что Верховная Мать способна испытывать страх?
— Я знаю о вашей искренности и честности. — В устах Мурбеллы эти слова прозвучали отталкивающе.
— Преподобных Матерей учат никогда не отказываться от своего «я». Нас учат не мешать себе заботами о других.
— И это все?
— На самом деле все обстоит гораздо глубже и тянет за собой многочисленные крепкие нити. Быть членом Бене Гессерит — значит приобщиться к совершенно неординарному образу мыслей и действий.
— Я понимаю, в чем суть вашего вопроса: Дункан или Бене Гессерит. Знаю я ваши трюки.
— Думаю, что нет.
— Есть вещи, которых я никогда не сделаю.
— Каждый из нас ограничен своим прошлым. Я делаю свой выбор, делаю то, что должна, только потому, что мое прошлое отличается от твоего.
— Вы продолжите мое обучение, невзирая на то, что я сейчас сказала?
Одраде вникала в слова Мурбеллы со всем тщанием, которого требовала обстановка. Каждое чувство было обострено до предела, словно щупальца, протянутые из сознания для зондирования враждебной вселенной.
Бене Гессерит должен изменить свои обычаи. И передо мной человек, который поведет нас навстречу этим изменениям.
Беллонда пришла бы в ужас от такой перспективы, да и многие Сестры откажутся принять ее. Но от реальности не уйдешь, факты — упрямая вещь.
Одраде молчала, и Мурбелла спросила:
— Обучение? Это подходящее слово?
— Нет, здесь больше подходит понятие обусловленности. Этот термин должен быть тебе лучше знаком.
— То, чего вы хотите в действительности, — это объединения нашего опыта, сделать меня похожей на вас и постараться создать между нами доверие. Это все, к чему ведет мое образование.
Не играй со мной в игры эрудитов, детка!
— Мы будем плыть в одном потоке, не правда ли, Мурбелла?
Любая послушница третьей ступени по тону Верховной Матери поняла бы, что не стоит продолжать дискуссию в прежнем тоне. Но Мурбелла не поняла ничего.
— Я никогда не откажусь от него, — сказала она.
— Это должна решать ты сама.
— Но вы позволили леди Джессике решать самой?
Наконец-то впереди забрезжил выход из тупика.
Дункан побудил Мурбеллу почитать историю жизни леди Джессики. Он надеется расстроить наши планы! Голограммы его разговоров на эту тему послужили топливом для усиленной работы аналитиков.
— Очень интересная личность, — сказала Мурбелла.
— Любовь! После всего вашего образования и обусловливания!
— Ты не считаешь ее поведение предательским?
— Никогда!
Теперь прояви деликатность.
— Но посмотри на последствия: Квисатц Хадерах… и его внук, Тиран!
Как, должно быть, этот аргумент мил сердцу Беллонды.
— Золотой Путь, выживание человечества, — возразила Мурбелла.
— Великий Голод и Рассеяние.
Ты наблюдаешь за нами, Белл? Не важно, ты увидишь все это в записи.
— Досточтимые Матроны! — подлила масла в огонь Мурбелла.
— И все это из-за Джессики? — спросила Одраде. — Но Джессика вернулась в лоно и прожила остаток жизни на Каладане.
— Будучи преподавателем послушниц!
— Скорее она служила для них наглядным примером. Смотрите, что может получиться, если вы уклоняетесь от служения.
Уклонись, Мурбелла! Сделай это более твердо и решительно, чем Джессика.
— Иногда вы внушаете мне отвращение! — природная честность заставила ее добавить: — Но вы знаете, что я хочу знать и иметь то, что знаете и имеете вы.
Что мы имеем.
Одраде вспомнила свою первую встречу с приманками Бене Гессерит. Все тело буквально конструируется с величайшей точностью, каждая мышца подчиняется воле, все чувства тренированы до высочайшей чуткости и разрешения. Эти способности, если их приобретут Досточтимые Матроны, только добавят новое измерение, усиленное необычайной скоростью рефлексов.
— Ты все сваливаешь на меня, — сказала Мурбелла. — Пытаешься принудить меня саму сделать выбор, но прекрасно знаешь, что я выберу.
Одраде промолчала. То был способ спора, который древние иезуиты довели до практического совершенства. Параллельный поток накладывался на предмет спора: пусть Мурбелла сама вырабатывает свои убеждения. Можешь только слегка подталкивать ее, главное, чтобы она этого не замечала. Надо незаметно предоставлять ей лазейки, которыми она, несомненно, воспользуется.
Но самое главное, Мурбелла, крепче держись за любовь к Дункану!
— Это очень умно с твоей стороны — постоянно демонстрировать мне преимущества Общины Сестер, — сказала Мурбелла.
— Мы не кафетерий, рекламирующий сладости!
На губах Мурбеллы появилась беспечная улыбка.
— Я бы выбрала вот это и вот это, и еще вот ту булочку с кремом.
Одраде очень понравилась метафора, но у наблюдателей мог разыграться аппетит.
— Эта диета может оказаться для тебя смертельной.
— Но ваше предложение так привлекательно, а ассортимент так разнообразен. Голос! Это самое замечательно блюдо, которое вы научились готовить. Этот инструмент находится у меня в горле, и только вы можете научить меня пользоваться им в полной мере.
— Так ты, оказывается, концертирующий маэстро!