— Как же вы позабавились! — взорвался Киль. — Простодушные островитяне и их примитивные суеверия! — Он яростно уставился на нее. — Вы же знаете, что кое-кто из моего народа заявляет, что ваши ракеты — это знамения того, что наступает конец света. Если бы вы только поставили в известность КП…
— Это было неправильное решение, — сказала Карин. — Мы это признаем. Вот почему вы здесь. И что мы теперь со всем этим будем делать?
Киль почесал голову. Шея страшно болела из-за поддерживающего устройства. Он чувствовал за сказанным еще и подтекст… ключом к которому был Паниль. Алэ говорила по большей части то, что и планировала сказать. Киль был не новичком в политике и понимал, что так, с ходу, никто ему не даст во всем разобраться. Алэ хотела, чтобы он узнал разные вещи — те, что она запланировала. А ему было нужно то, что от него скрывали.
— Как мы сможем смягчить для островитян эту истину? — размышлял Киль.
— У нас нет времени на островитянские философствования, — отрезала она.
Киль присвистнул.
— Это просто другой способ назвать нас лентяями. Но наше время почти целиком уходит на то, чтобы просто остаться в живых. Вы думаете, что мы не деятельны, потому что мы не строим ракет. Но это у нас нет времени. У нас нет времени на красивые фразы и замыслы…
— Прекратите! — выпалила она. — Если мы с вами не сумеем договориться, чего тогда ждать от наших народов?
Киль повернул голову, чтобы посмотреть на нее сперва одним глазом, затем другим. Он подавил улыбку. Две вещи позабавили его. Она была права, и она может терять самообладание. Киль поднял обе руки и потер шею.
Алэ мгновенно сосредоточилась, по многим прежним дипломатическим встречам осведомленная о проблемах Киля.
— Вы устали, — сказала она. — Не хотели бы вы отдохнуть, выпить чашечку кофе или чего-нибудь посущественней?
— Чашка хорошего вашонского кофе устроит меня наилучшим образом, — отозвался Уорд, сдвинув держатель налево. — А еще — снять на время со своей шеи эту проклятую штуковину. У вас, часом, не найдется собакресла?
— Биомасса тут, внизу, редкость, — ответила Алэ. — Боюсь, мы не можем обеспечить вас всем островитянским комфортом.
— Мне просто нужен массаж, — объяснил Киль. — моряне много теряют, не обзаводясь собакреслами.
— Я уверена, что мы сумеем обеспечить вам массаж, — пообещала Карин.
— У нас, внизу, куда меньше проблем со здоровьем, чем у вас наверху, — перебил Паниль. Его взгляд был вновь прикован к экранам, и говорил он, как бы не вполне осознавая собственные слова, и все же Киль не мог пропустить эту реплику мимо ушей.
— Молодой человек, — заметил он. — Я так понимаю, что вы блестящий специалист в своей области. Не давайте уверенности в своих достижениях делать вас безапелляционным в других областях. Вам еще многому предстоит выучиться.
Повернувшись, чтобы опереться на руку Алэ, он позволил увести себя в коридор, чувствуя взгляды, уставленные ему в спину. Отчего-то из-за этих взглядов у него мурашки ползли по хребту.
— Я убедила вас? — спросила Алэ.
Киль ковылял рядом с ней, ноги у него болели, голова раскалывалась от обрывков информации, которая вскоре обрушится, как ему довелось узнать, на его народ.
— Вы убедили меня в том, что моряне это сделают, — ответил Уорд. — У вас хватит и денег, и организованности, и решимости. — Он споткнулся и вновь выпрямился. — Не привык я к палубам, которые не покачиваются, — заметил он. — Жить на суше для ветерана нелегко.
— Так все и не переселятся на сушу за один раз, — возразила Карин. — Только те, кто особенно остро в этом нуждается. Мы думаем, что острова надо будет пришвартовать… или сделать плоты для такой близкой швартовки. Они будут предназначены для временного проживания, пока земледелие не наладится.
Киль призадумался на минуту.
— Вы долго над этим размышляли.
— Так и есть.
— Организовывали для островитян их жизнь и…
— Старались придумать, как всех вас спасти!
— Ой ли? — Киль расхохотался. — Распихав нас по прибрежным плотам?
— Они идеальны, — ответила Алэ, и Киль увидел в ее глазах искреннее восхищение. — А когда нужда в них минует, мы сможем дать им отмереть и использовать их на удобрения…
Киль не смог сдержать горечи.
— Вы не понимаете, Карин. Мне это ясно. Остров — это не мертвый кусок… земли. Он живой! Это наша мать! Она поддерживает нашу жизнь, и мы относимся к ней с заботливой любовью. А вы приговариваете нашу мать к участи мешка удобрений.
Некоторое время она смотрела на него в упор.
— Вы думаете, — сказала она затем, — что островитяне — единственные, кто отказывается от своего образа жизни. Те из нас, кто выйдут наверх…
— Сохранят для себя и глубины, — подхватил Киль. — Вы не перерезаете пуповину. Мы при этом переходе пострадаем куда сильнее. А вы это охотно игнорируете.
— Да не игнорирую я это, черт возьми! Вот почему вы здесь!
«Пора заканчивать перепалку», подумал он. «Пора показать ей, что я ей на самом деле не верю и не доверяю.»
— Вы скрываете от меня информацию, — обвинил он. — Я изучил вас за долгое время, Карин. Что-то кипит внутри вас, что-то важное и значительное. Вы стараетесь контролировать то, что я могу узнать, скармливаете мне избранные сведения, чтобы заручиться моим сотрудничеством. Вы…
— Уорд, я…
— Не перебивайте. Самый быстрый способ заручиться моим сотрудничеством — это откровенность. Поделитесь со мной всем. Я помогу, если это будет нужно. Но я не помогу, я буду сопротивляться, если вы по прежнему будете скрывать от меня хоть что-нибудь.
Карин остановилась у закрытого люка и окинула его рассеянным взглядом.
— Вы меня знаете, Карин, — настаивал он. — Я говорю то, что думаю. Я буду с вами бороться. Я уеду… если вы не удержите меня силой… и я буду противостоять…
— Хорошо же! — Карин яростно взглянула на него. — Удерживать вас? Я бы и помыслить не посмела. Другие могут, но я не смогу. Вы хотите откровенности? Очень хорошо. Беда уже стряслась, Уорд. Остров Гуэмес утонул.
Киль моргнул, словно это движение век могло лишить ужаса то, что она сказала.
«Целый остров утонул!»
— Итак, — рявкнул он, — ваш бесценный текущий контроль — контроль за течениями! — не сработал. Вы загнали остров в…
— Нет. — Она покачала головой, чтобы подкрепить свои слова. — Нет! Нет! Кто-то сделал это намеренно. Это не имеет ничего общего с текущим контролем. Это жестокий, порочный акт разрушения.
— Кто? — спросил он тихим от потрясения голосом.
— Мы пока не знаем. Но жертвы насчитываются тысячами, и мы все еще подбираем выживших. — Она повернулась, чтобы открыть люк. В медлительности ее движения Киль впервые увидел признаки приближения старости.