— Я поверить не могу, что кто-то может просто уничтожить острова, — сказала Скади.
— Но кто-то бесспорно уничтожил Гуэмес, — напомнил Киль, направив печальный взгляд одного глаза на Бретта, а другим неотрывно глядя на Скади. — Как ты полагаешь, это нужно расследовать?
— Да. — она кивнула; кивок пришелся ей прямо в коленки.
— Хорошо бы иметь помощника, — заметил Киль. — С другой стороны, я не хотел бы подвергать опасности того, кто отважится мне помочь.
— А что вам нужно? — спросила Скади.
— Информация, — ответил Уорд. — Последние новости, вещаемые на морянскую аудиторию. И обзор морянских рабочих мест пригодится — в каких категориях еще есть вакансии, а какие переполнены. И нам понадобится сравнительная статистика островитянского населения, проживающего внизу.
— Я не понимаю, — призналась Скади.
— Мне говорили, что ты вычисляешь волны, — произнес Киль, поглядывая на Бретта. — А я хочу вычислить морянское общество. Мне не кажется, что мы имеем дело с традиционной морянской политикой. Я подозреваю, что морянам и самим невдомек, что управляет ими уже не традиционная политика. А ключ к отклонениям — в новостях. И в списках рабочих вакансий. Они могут оказаться ключом к существенным переменам — и к намерениям, стоящим за этими переменами.
— У моего отца в кабинете был комм, — сказала Скади. — Я уверена, что смогу через него что-нибудь выудить… хотя я и не понимаю, как вы будете все это… вычислять.
— Судьи приучены обрабатывать данные, — ответил Киль. — Я всегда гордился тем, что я — хороший судья. Дай мне эти сведения, если можешь.
— Может, нам следует повидаться с другими островитянами, живущими внизу? — предложил Бретт.
— Уже не доверяешь официальным бумагам, а? — улыбнулся Киль. — Оставим это на потом. Прямо сейчас это может оказаться небезопасным. — «Верные инстинкты у парнишки», отметил Киль.
Скади прижала пальцы к вискам и прикрыла глаза.
— Мой народ не убивает, — сказала она. — мы не такие.
Киль уставился на девушку — и внезапно подумал, как же похожи в глубине души моряне и островитяне.
«Море.»
Он никогда не задумывался подобным образом о море. Как должны были их предки приспосабливаться к нему? Море окружало их всегда — и всегда было безграничным. Нечто нескончаемое, источник жизни и смертная угроза. Для Скади и ее народа море олицетворяло собой постоянное давление, его звуки были заглушены глубинами, его течения двигались вдоль дна громадными потоками, сквозь тени к свету. Для морян мир был немым и отдаленным, зато давящим. Для островитян он был шумным, сиюминутно требовательным. Он вынуждал развивать чувство равновесия и сознательность.
Результатом оказалась островитянская алертность, которую моряне находили очаровательной. «Экзотичной». А по контрасту, моряне зачастую были осторожны и вдумчивы, и решения свои принимали так взвешенно, словно драгоценные камни гранили.
Киль переводил взгляд со Скади на Бретта и обратно. Бретт в нее по уши влюблен, это видно. Что это — привлекательность различий? Кто он для нее — некое экзотическое млекопитающее или мужчина? Киль надеялся, что за этим стоит нечто большее, нежели подростковое сексуальное влечение. Уорд не считал себя настолько наивным, чтобы полагать, будто все противоречия между островитянами и морянами могут быть уничтожены посредством барахтанья в спальне. Но род человеческий ожил в этих двоих, и Уорд ощущал его подспудную жизнь. Эта мысль обнадеживала.
— Мой отец заботился и об островитянах, и о морянах, — сказала Скади. — Именно его деньги и сделали поисково-спасательную службу тем, что она есть.
— Покажи мне его кабинет, — попросил Киль. — Я бы хотел воспользоваться его коммом.
Скади встала и подошла к боковому люку в дальнем конце комнаты.
— Сюда.
Киль, следуя за Скади, жестом попросил Бретта остаться. Может, если юная женщина не будет отвлекаться присутствием Бретта, она и думать станет более ясно — не так оборонительно, более объективно.
Когда Киль и Скади ушли, Бретт повернулся к запертому люку. Киля, его И Скади заперли подальше от тех откровений, которые им мог преподнести морянский мир. Алэ хотела, чтобы они этот мир увидели, но кое-кто оказался против. Бретт считал, что это и есть ответ на их нынешнюю изоляцию.
«Что бы сделал Квитс?» гадал он.
Бретт не думал, что Квитс так и торчал бы посреди чужой комнаты и тупо пялился на запертый люк. Бретт подошел к люку и провел пальцами по его металлической раме.
«Мне следовало расспросить Скади о системе переходов, о том, как здесь передвигаются», подумал он. Бретт ничего не мог припомнить о переходах кроме их малолюдства — малолюдства по островитянским понятиям.
— О чем ты думаешь?
Голос Скади прозвучал прямо у Бретта за спиной, и он вздрогнул. Из-за толстого ковра он не слышал, как она подошла.
— У тебя нет карты этого места? — спросил он.
— Есть где-то, — ответила Скади. — Я поищу.
— Спасибо.
Бретт по-прежнему глядел на запертый люк. И как его запирают? Ему вспомнились островитянские жилища, где простого удара ножа было довольно, чтобы пройти через тонкую органическую стенку, разделяющую большинство помещений. Только в лабораториях, в помещениях службы безопасности и в обиталище Вааты стены могли служить каким-то препятствием — впрочем, не столько стенки, сколько наличие охраны.
Скади вернулась с тонкой стопкой копировочных бумаг, на которых тонкими и толстыми линиями с пририсованными символами был начертан план этого морянского комплекса. Скади вручила стопку Бретту таким жестом, словно вручала ему часть себя. По какой-то непонятной причине Бретт нашел этот жест пронзительно трогательным.
— Мы находимся вот здесь, — сказала она, ткнув пальцами в переплетение квадратов и прямоугольников с пометкой «РВ».
Бретт изучал планы. То не были свободно расположенные в соответствии с требованиями окружающей среды жилища островитян, где прихоти органического роста делали любое жилье непохожим на другие. Острова были сплошь личностными, обжитыми, резными, расписными и раскрашенными — приспособленными к синергическим потребностям системы жизнеобеспечения и поддерживающих ее. А от схемы в руках Бретта так и несло единообразием — идентичные ряды кубриков, длинные прямые коридоры, трубы, переходы и проулки, прорезанные прямо, как солнечный луч, прорезающий клубы пыли. Ему показалось затруднительным разбираться в таком единообразии, но он принудил свой разум.
— Я спросила судью, — промолвила Скади, — не мог ли вулкан уничтожить Гуэмес.
— И что он сказал? — спросил Бретт, отрываясь от изучения схем.
— Что слишком много людей не только обожжены, но и разорваны на части. — Скади прижала ладони к глазам. — Кто мог сотворить… такое ?